Не надо было приходить. Не надо.

– Тебе не нравится? – раздается практически над ухом.

– Что? – оборачиваюсь на Богдана, который пересел ко мне совсем близко. Он жует попкорн с совершенно блаженным счастливым видом. – Нравится.

– Я и вижу, – в его голосе слышен скептицизм.

– Ты, – твердо припечатываю его тяжелым взглядом, – мешаешь.

– Оу, простите, – ерничает, откидываясь в своем кресле. Обнимает ведерко и закидывает горсть попкорна себе в рот. На меня смотрит с легкой усмешкой.

Резко отворачиваюсь к экрану. Фильм, каким бы он ни был хорошим, зацепить мое внимание не в состоянии. Но я упрямо смотрю на экран. Жую попкорн, пью колу.

Мне хочется сбежать, но совершенно по-детски я не хочу выглядеть проигравшей. Пусть Богдан знает – мне все равно, я его забыла. Вот так! Совершенно случайно заглянула именно сюда ночью и это ничегошеньки не значит.

– Там было плохо видно, – раздается справа. Богдан нагло опускается рядом со мной на соседнее кресло. – Хочешь? Я взял шоколадный.

– Нет, – поджимаю губы.

– Но если передумаешь, бери, – попкорн опускается в подстаканник между нами. Богдан расслабленно откидывается на сиденье и его колено словно невзначай касается моего.

– Ты ударил меня током, – дергаюсь, рассыпая немного содержимое своего ведерка.

– Нет, не я. Это ты вся наэлектризованная, вот и ударила, – жмет плечами, зачерпывая горсть попкорна. – Мили, расслабься. Давай просто посмотрим кино.

Что нельзя говорить напряженному человеку? Верно. Ему нельзя говорить «расслабься», поскольку это ведет к совершенно противоположному эффекту. Я напрягаюсь. Словно струна.

И да, совершаю детский поступок, отсаживаясь от Богдана на одно кресло.

– Знаешь, – он опять садится рядом, переставляя попкорн, – мне кажется, эти двое просто обязаны помириться. Ты посмотри, как между ними искрит.

– Это дешевая американская комедия. Конечно, они помирятся. В таких фильмах хеппи-энд автоматически подразумевается.

– Думаешь? – озадаченно вздохнув, Богдан забирает мой попкорн и сует мне в руки свой. – Попробуй, тебе точно понравится.

– Богдан, что тебе нужно? – спрашиваю напряженно.

– Поговорить, – на его лице появляется робкая улыбка. Она такая приятная, что я тут же таю. Понимаю, нельзя так реагировать, тем более на него. Но ничего с собой сделать не могу. Я безнадёжна. – Тебе не кажется странным, что мы оба пришли именно в этот кинотеатр? В одно и то же время. Может, это какой-то знак свыше?

– Знак? Не думаю. У меня обычная бессонница и я вспомнила об этом месте, – бормочу скороговоркой.

– А я сегодня трижды проезжал мимо по работе. Трижды. И каждый раз хотелось зайти. Вспоминал, как ты краснела, когда начали показывать эротику.

И я краснею, снова....

От тембра голоса, которым Богдан это говорит, в груди разливается тепло. Действительно, он здесь не просто так. У Богдана наверняка есть свой домашний кинотеатр. Он приехал сюда потому, что захотел, что-то подтолкнуло его к этому решению. И кроме нашего свидания, больше нечему.

Во мне снова оживает надежда. Любовь сладким ядом начинает течь по венам. Голосок в голове нашептывает: "Люба, а вдруг... Попробуй. В мире есть место чудесам. Ты заслуживаешь кусочек счастья. Совершила ошибку, но кто их не делает? Богдан обязательно поймет".

– И как целовались в углу, как какие-то школьники. Со мной такого лет сто не было, – взгляд Богдана перемещается на экран. – Выпьем кофе?

– Мы расстались.

– Разве это может помешать нам выпить кофе? – парирует он.

– В кафе, – отвечаю чуть слышно.

– Хорошо. Думаю, раз финал фильма предрешен, мы можем со спокойной совестью уйти.