Но так больно и тоскливо оставлять позади себя своё счастливое прошлое, свой дом, уют. Я почувствовала, как в горле встал ком, а из глаз самопроизвольно потекли слёзы.

Прощай мой дом! Мой милый родительский дом! Я пытаюсь убедить себя, что так надо, что это единственный выход. Но сердце напрочь оказывается это понимать и отпускать то, что связывало меня с папой.

- Ну что ж ты плачешь, глупенькая? – мама подошла ко мне и обняла. – Скоро всё закончится, и мы будем далеко.

- Вот и именно, что далеко, далеко от родного дома! – с болью выкрикнула я.

- Так надо девочка, так надо! – мама поцеловала меня. – Всё у нас будет хорошо.

Потом ко мне подошла Нина и тоже обняла меня.

- Не кисни, подруга, - как можно бодрее сказала она, - всё у нас будет хорошо!

Хотя в её глазах я тоже увидела грусть. А ведь она может вернуться сюда в любой момент. Здесь у неё остаются родители, свой дом. В то время как я сжигаю за собой мосты.

Возможно, я и дальше продолжила бы хандрить, раз, за разом бросая взгляд на родные окна. Но приехал Олег Николаевич, тот самый старый знакомый. Мы погрузили наши не многочисленный вещи в машину, и отправились начинать новую жизнь.

- Ну что, Антонина, - начал разговор мужчина, - не жалеешь, что вот так всё бросила?

- Нет, - улыбнулась мама, - главное спасти дочь.

- А вы уверены, что он вас не отследит? – зачем-то задал вопрос он, и мне стало не по себе, едва я представила Белинского идущего по нашему следу.

- Нет, мы же с тобой уехали, ты в Москве давно не был, так что вряд ли.

- Но, тем не менее, я бы посоветовал вам подстраховаться и сменить фамилию, - предложил он. – У вас у бабушки была отличная фамилия Белозёрская. С документами могу помочь.

Олег Николаевич в прошлом военным, а ныне полковник на пенсии. Видимо сказалось его военное прошлое, раз он нам такое предложил. Но в его словах была истина. И я даже ухватилась за эту идею.

- Ну а что? – продолжил он. – В Питер уехали Романовы и там затерялись. А в Краснодар полетите уже как Белозёрские.

- Мама, - обратилась я к ней, - может он прав и нам стоит подстраховаться?

- Да, вы правы, - согласилась мама, - так и сделаем.

Мама, конечно, согласилась, но я заметила в её глазах слёзы, а в голосе дрожь. И я её прекрасно понимала. Фамилия – это единственное, что у нас осталось от папы. Но и от неё мы были вынуждены отказаться. Возможно, мы перестраховывались лишнего, но и рисковать мы не могли.

Так Белинский, желая достигнуть своей цели самым гнусным и подлым образом, отобрал у нас всё: дом, фамилию, память о папе, нашу спокойную и размеренную жизнь.

Из-за него мы вынуждены спасаться бегством, сжигая за собой мосты, чтобы спасти моего ребёнка от его же отца.

Мой малыш, он совсем ещё кроха, но я уже сейчас даже представить не могу, как бы я пережила разлуку с ним.

И теперь я как никогда понимаю маму. Понимаю, почему она всё бросила ради меня. Потому что она МАМА, а мама это тот человек, который, не раздумывая над своей жизнью, будет спасать жизнь своего ребёнка. Будь то маленький ребёнок или уже совсем взрослый человек.

- Спасибо, мамочка, - прошептала я ей на ухо и крепко обняла её, в ответ мама обняла меня и заплакала. – Прости меня.

- Всё хорошо, доченька, всё хорошо! – мама в ответ погладила меня по голове, так же как и в детстве.

- Так, - строго начала Нина, - хватит там сырость разводить! Мы с вами едем начинать новую жизнь, так что всё у нас будет хорошо! – крикнула нам она с переднего сиденья. – Правда, Олег Николаевич?

- Конечно, правда, - покорно согласился он с Ниной.