Первый год он работал спокойно, ни с кем не сближался. Да и времени у него на это не было. Уроки физической культуры (физкультура) шли подряд, начиная с первого и заканчивая седьмым. Тут и перекусить времени у Ванина не было, куда там до общения. Затем ему, и всем нам, приходилось заполнять кучу бумаг. Но в одном парню, всё-таки, повезло. Физруку не надо было проверять тетради изо дня в день…

‒ Дана Владимировна, ‒ обратился ко мне Ванин, на что я взглянула ему в глаза. ‒ Дана… Может, сейчас не время, но… Я бы хотел спросить у вас… У тебя…

Вадим волновался и обращался ко мне то на вы, то на ты. Помочь ему я ничем не могла, не знала что за разговор у него ко мне.

‒ Спрашивай, ‒ и отпила чай из кружки, которую он протянул мне и сам устроился на стуле напротив.

‒ Не согласишься сходить со мной куда-нибудь? Театр, кино, клуб… Что предпочитаешь?

И я забыла даже, что пила чай, так и застыла с кружкой во рту. Схватило ума не откусить часть стекла. Вот это поворот! Ванин только что пригласил меня на свидание. Только придется отказать. Как бы я не хотела куда-нибудь выбраться и развеяться, мне не позволительна эта роскошь. Во-первых, только не в моем случае и с моим здоровьем. Во-вторых, в нашем коллективе в основном одни женщины, а Ванин холостой и прекрасно сложен. Да меня изведут, попросту со свету сживут. Женский коллектив похож на серпентарий, только и ждут на ком вывести свою желчь и яд. Ждут момента, чтобы укусить, да побольнее. И им ничего не стоит заклевать того человека, кто работает бок о бок с ними не первый год. Иначе и быть не может, даже если и во главе стоит женщина. За восемь лет работы навидалась всякого...

‒ Извини, Вадим, я бы с радостью, но не могу. Правда, не могу, ‒ верчу в руках кружку и опускаю взгляд, не в силах смотреть на то, как менеятся лицо Ванина, как потухает надежда, сменяясь с горечью. ‒ Ты сам знаешь, каким может быть наш коллектив. Да и его добрая половина давно на тебя положила глаз. Думаю, не стоит его дразнить еще и нашими отношениями на виду, ‒ нахожу  я самую простую отговорку, и успеваю замечать, как на последних словах у парня оживляется взгляд.

Вот незадача! Он воспринял мои слова совсем иначе. И я не знала. как теперь выпутываться из этой ситуации. И что до сих пор обсуждает Жанна с Марком? Она давно должна была явиться за мной.

‒ Мне нет дела до остальных, Дана, ‒ и берет мои руки в свои, присаживаясь передо мной на корточки. Вот только признания в любви мне от Ванина не хватало. ‒ Мы можем встречаться вне стен школы, а на работе вести себя как просто коллеги.

Вадим нежно поглаживает мою руку, но... Но я ничего не чувствую, когда как совсем недавно лишь от одного взгляда Марка готова была лужей перед ним растечься. Даже от близости наших тел с физруком между нами ничего не проскакивает. С его стороны, конечно, есть чувства, но только не с моей. Я к нему ничего не испытываю, не тех чувств, которые должны быть между встречающимися людьми. Стоит признать, что Ванин красив, телосложение что надо, да и банковский счет, как поговаривали сплетницы на работе, с нужным количеством нулей. Он спокойный парень, никто не слышал, чтобы он с кем-нибудь спорил или же повышал голос на детей, хотя работа с ними иногда бывает невыносимой. Вадим, наоборот, организовал напободие кружка, секции, где могут заниматься определенные ребята, вместо того, чтобы шататься по дворам и влипать в истории. С его приходом инспектора по делам несовершеннолетних в нашу школу заглядывали не так часто, как было раньше. Маргарита Игнатьевна буквальном в смысле молилась на него. Ведь для занятий с трудными детьми всё необходимое он приобрел за свой счет. Хоть наша школа была в числе лучших школ города, баланс был ограничен.