Да, господа наши хорошие, во всем мире уже давно выяснили, что угрожало, угрожает, и будет угрожать, пока свалку не переработаете.

А хорошо там будет только тараканам.

Правда, теперь Сабурово плохо даже тараканам – бегут они, полчищами, со свалки в лес.

А при горении мусора выделяются канцерогены, а это резкое увеличение заболеваемости раком. И если в нашей обычной пыли, в обычной городской квартире в Москве можно найти пепел вулкана Эйяфьядлайокудль, то пепел с ближайших свалок – это уж, будьте любезны. И чиновничьи кабинеты от него не спасут. Разница только в том, что те, кто рядом со свалкой, получают ее в легкие в более концентрированном виде, а так – в кабинетах Кремля воздух просто пропитан продуктами разложения со свалок. Только не замечают всего этого, потому что концентрация другая.

При горении в воздух выделяется такое количество различных отрав, что подсчитать их и разложить по полочкам – это гигантский труд. И в каждом конкретном случае – это разные соединения. Одни только выброшенные на свалку батарейки выделяют в почву окислы цинка и марганца – отраву для почвенных вод и для всего живого. А сколько там другого металла? А сколько пластика, органики? И все это окрашено в разные цвета, а краска, разлагаясь, дает не витамины. И вообще, чем сложнее выброшенный мусор, тем он ядовитее. Простое дерево не принесет особого вреда, а вот выброшенный холодильник или компьютер – принесет.

Человечество погибнет не от войн. Оно погибнет от свалок.

И в то самое время, когда оно начнет гибнуть, кто-то из чиновников обязательно скажет, что «здоровью жителей ничего не угрожает».

Всякий начальник подобен дереву – крона высоко вверху, а по стволу до него не достучаться.

Всякий начальник подобен приливу – после него остается груда мусора, а с его началом мусор несет навстречу.

Всякий начальник подобен ветру – пусть то и ветер перемен, но он все равно угрожает крыше.

Всякий начальник подобен уточке – считает, что все яйца на этом свете должны быть только под ним.

Всякий начальник подобен скотине – постоянно гадит, а нагаженное выдает за полезнейшее удобрение.

Треба, треба, треба. Вы знаете, что такое «треба»? Треба – это жертвоприношение. Это носите, носите жертву, а потом и приносите. А «нэ трэба» – это когда не надо жертвы.

Власть – горькое блюдо. Некоторые без него никак не могут, ибо без этой горечи не гонится их собственная желчь.

«Мы находимся в периоде, когда нужно выбирать новый путь развития», – сказал господин Дворкович на экономическом форуме. Господи, дошло! Дошло, Господи, они собираются выбирать! И не просто выбирать из чего попало, то, что не особенно поношено, а – новый путь…

Чума и туляремия! Пойду, глотану горяченького!

А вас не радует то обстоятельство, что у нас два дорогих лица, а во всех остальных странах – по одному? Нет? Не радует?

А меня радует. Меня на этой планете все радует. Особенно то, от чего нет-нет, да и повеет дуализмом. Люблю я эти две равноправные субстанции: идеальное – обладающее свойством мышления и материальное – обладающее свойством протяжения.

Бог с ним, с мышлением – этим у нас никого не удивишь, но протяжение, вытяжение, или, лучше сказать, прокладывание – вот, что не перестает меня восторгать.

Дикость – и вдруг ни с того ни с сего – труба пролегла.

Ведь нет же ничего – одна тебе, на сколько хватает глаз, пустыня, пустошь, а считается что страна очень богатая. То сверчок прошуршит, то мышь пробежит – и тишина, но вдруг, откуда ни возьмись – грохот, смрад, пыль – а это очень скорый поезд промчался. Пролетел и пропал, исчез, сгинул, кажется, что и на веки вечные.