К тому же, на мой голос Аида по-прежнему не реагировала, словно в оцепенение впала.

Шок…

Ну, ладно.

Шок, так шок!

Как там было?

Çivi çiviyi söker…*

***************

* Çivi çiviyi söker — турецкая поговорка, в переводе означающая “гвоздь гвоздем вытягивают”, аналог русской “клин клином вышибают”.

Аида

Меня трясло, как конченную наркоманку в период ломки. Едва ли я достаточно надёжно соображала, пока жалась к мужчине, а пальцы в полнейшем отчаянии цеплялись за его рубашку, подобно утопающему за спасательный круг. Всегда люто ненавидела летать и жутко боялась высоты. Подумала, в этот раз справлюсь, ведь не так уж и далеко, совсем ненадолго придётся подняться в воздух. Не сумела. Даже в битве с самой собой проиграла.

— И вот как с тобой разводиться? — озвучил Алихан. — Тебя же и на три минуты без присмотра оставить нельзя, — то ли отругал, то ли поиздевался.

Ответила бы, но кислорода в лёгких до сих пор катастрофически не хватало, словно кто-то упорно давил на грудную клетку, мешая нормально вдыхать и выдыхать. Немного погодя мой воздух вовсе закончился. У меня его беспощадно отобрали. Захватив мои губы в плен. Не спрашивая дозволения. Жадно. Властно. Умопомрачительно… Сладко.

Интересно, это нормально, если кажется, будто падаешь с огромной высоты, хотя под ногами твёрдая земля?

Падаешь…

И падаешь.

Бесконечно…

Должно быть, мне стоило сопротивляться. Или хотя бы запротестовать, попытаться оттолкнуть. Но я об этом потом вспомню и подумаю. Сейчас весь мой мир сосредоточился на чужих губах, что прижимались к моим, умело лаская, пробуждая мириады мурашек по коже, толкая в ту самую пропасть, куда я падала снова и снова, несмотря на сильные руки, удерживающие в крепких объятиях.

Жаль, как внезапно настигло, также и закончилось…

Поцелуй прервался. Чувство падения исчезло.

Впрочем, Алихан не отодвинулся.

— Тебе лучше? — поинтересовался он тихо.

Подцепил сгибом пальцев за подбородок, приподнимая, вынуждая смотреть ему в глаза, продолжая поддерживать одной рукой.

— Ага… — выдавила из себя.

Восприятие окружающего, правда, возвращалось. Медленно. Рывками. Вместе с моим затихающим сердцебиением. Вместе с появившейся возможностью дышать, а не задыхаться. Вместе с холодными каплями дождя, что я, наконец, ощутила. Несколько из них поймала ртом, стараясь дышать глубже, размереннее, заодно думать об этом самом дожде, а не о случившемся поцелуе. На мужчину тоже старательно не смотрела. Задрала голову ещё выше, уставилась на тёмное небо.

— Точно? — непонятно чему усмехнулся мужчина.

— Не уверена, — призналась честно.

Пальцы, прежде касающиеся моего подбородка, скользнули к щеке, погладили, чуть задержались, а после устроились на затылке, вынуждая снова смотреть на того, кто по-прежнему не отпускал от себя.

— Тогда ещё немного постоим тут, — отозвался Алихан, склонившись ещё ближе.

Хотя прежде казалось, куда уж ближе...

Чувство неловкости теперь буквально захлёстывало!

— Прошу прощения, — повинилась. — За… — нет, не за поцелуй, а за то, что привело к нему. — Я… кхм… боюсь высоты, это правда, — натянуто улыбнулась.

Стальной взор стал темнее.

— Если ты боишься высоты, почему сразу не предупредила? — неожиданно властным тоном произнёс собеседник. — Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергла себя? — всё-таки принялся отчитывать.

Обречённо вздохнула. Зато от мужчины отодвинулась. Обернулась к вертолёту, что дожидался нас в считанных шагах.

— Не хотела беспокоить лишний раз такими пустяками, — буркнула в своё оправдание.

Слабоватое, конечно.

Но такая я уж, какая есть.