Поеду к отцу, поживу там, в своей комнате. Утром напишу Тимуру сообщение или позвоню, нам действительно надо побыть друг от друга подальше и подумать. Но мой план начинает лететь прахом, а я уже вызвала такси.

– Я тебя спрашиваю, Марианна, куда ты собралась с чемоданом? Ты уезжаешь в отпуск, переезжаешь, или я что-то не знаю о жизни своего сына и его жены?

Амина Каримовна, как всегда, добра и приветлива, время суток не имеет значения. Женщина в длинном шелковом халате в пол, на голове повязка, на лице тканевая маска. В руках кружка ее любимого зеленого чая, а в глазах презрение.

Она даже так, находясь сейчас ниже меня, все равно смотрит с вершины своей гордости и величия, как на мелкого муравья. Свободная, уверенная, гордая, решает, кого и когда поставить на место, а может, и казнить.

Ничего не отвечаю, тащу чемодан вниз, руки дрожат, на глазах слезы. Он тяжелый, слишком много набила в него вещей, надо было взять меньше. Пару джинсов, кроссовки, футболку, ветровку или вообще шорты и майку, да несколько легких платьев. Я же кидала в чемодан все, что видела.

Наконец, когда я уже спустилась, а свекровь терпеливо ждала этого момента, нарочно, молча, не задавая больше вопросов, посмотрела на нее. Женщина впилась в меня взглядом, медленно сняла со своего лица тканевую маску.

– Ты что, плакала? Что случилось?

– Я хочу уй… точнее, нам надо с Тимуром побыть друг от друга наедине.

– В смысле? Это что еще за новые новости? Что значит побыть друг от друга наедине?

– Потому что так нужно.

– Кому нужно? Где Тимур?

– Не знаю.

– Ты еще скажи эту заученную всеми психологами фразу, мол, отдохнуть друг от друга, устроить детокс отношений или еще что-то в духе этого дерьма. Ты вышла замуж, поэтому ты должна быть около него и в болезни, и в здравии, пока смерть не разлучит вас. Ты забыла?

Амина Каримовна повысила голос.

– Нет. Я ничего не забыла. Это ваш сын, скорее всего, забыл многое из того, в чем клялся. А точнее, быть верным и любить меня.

– О чем ты говоришь? Ты пьяна? Ты вообще нормальная? Я всегда сомневалась в адекватности тобой сказанных слов. Какая муха тебя укусила?

Ну, все, она точно вывела меня из себя, сейчас я начну говорить все, что я думаю. Сжала кулаки, настрой решительный, мне плевать, что эта женщина сделает потом, хуже уже не будет.

– Послушайте меня, Амина Каримовна, ваш сын, горячо любимый вами идеальный сын, мне изменяет. И у меня было этому доказательство. Мне сегодня прислали флешку с записью, на которой Тимур трахал какую-то девицу на нашей с ним свадьбе. После того, как обещал быть верным и в болезни, и в здравии, и так далее. Что я должна была сделать после этого? Как я должна это понимать? Что он трахает каких-то девок весь год, и что сейчас он ушел неизвестно куда, не сказал ни слова, лишь предупредил, что будет поздно, и чтобы я ложилась без него. Как на моем месте поступили бы вы?

Это был вопрос в лоб.

Свекровь явно не ожидала такого, но даже чашка с горячим чаем не дрогнула в руке, как и ни одна мышца на лице. Был все тот же холодный пронзительный взгляд, глаза сверкнули стальным блеском.

Она должна меня понять, она женщина, которой тоже в свое время изменил муж, променял ее, мать своих двоих сыновей, на молодую дурочку.

– Флешка? Где она?

– Я не знаю. Она пропала из спальни. Ее прислали утром, пакет был не подписал, привез курьер. Но когда мы вернулись с приема, я хотела показать ее Тимуру, но ее уже не было.

– Ты рассказала все Тимуру?

– Да. А как я должна была поступить? Я и так полдня носила все это в себе, накручивала, переживала, не знала, что делать. Я и сейчас не знаю, как быть. Я люблю его. Очень люблю, но я не хочу делить его с какой-то женщиной. Я не могу простить измену!