И он спрыгнул с дракона, замедлившись у мостовой, и мягко приземлился на ноги.

Конечно, чтобы летать, дракону нужны крылья. Но чтобы не разбиться, падая с высоты в человечьем облике, или, к примеру, прыгая – крылья не нужны. Это свойство, передаваемое с кровью. На итсванцев же подобные трюки всякий раз производят большое впечатление.

Люди, уже начавшие собираться вокруг, прыснули в стороны. Женщина, босая и растрепанная, лежала у стены дома, её длинные темные волосы густо припорошила пыль. Конечно это ниберийка, незнакомая и не молоденькая – лет тридцати. Видно, не из тех, кто любит погулять по драконьим горам, тех Дьян всех помнил по именам.

Толпа вокруг собралась, но не росла, многие подходили, смотрели и шли дальше. Так повелось, на нибериек принято не обращать внимания, даже в таком случае. Ниберийки помогают себе сами. Надо полагать, скоро они тут появятся числом несколько. Но стражник у тела стоял, с растерянным видом чесал затылок.

– Что случилось? – отрывисто спросил у него Дьян.

Стражник отступил, оглядел Дьяна, понял по костюму, что перед ним соддиец, поэтому на всякий случай отступил ещё на шаг. И ответил. Простому зеваке мог не ответить, но с соддийцем рисковать не стал, кто их знает, соддийцев...

– Вот, лир, – он показал на тело, – лежит. С лесными ведьмами такое редко бывает, лир, чтобы они падали на улицах. Я вот первый раз вижу.

Умник, сказал то, что всякому и так ясно.

Дьян нашел взглядом Зака, бескрылого соддийца.

«Где Ардай?»

Спрашивать у самого Зака, что случилось, Дьян не стал, мало рассчитывая на дельный ответ. А племянник действительно умудрился пропасть, хотя сверху Дьян его видел.

«Здесь я, – Ардай выступил из-за спин любопытных, – мы ещё не поняли, что случилось, дядя».

Из-за него выскользнула рыжая ниберийка, бросилась к лежащей.

У Ардая была расстегнута куртка, и жилет, и рубаха под ней, на жилете не хватало пуговиц – видно, рванул наспех. И виднелся ожог на груди, ярко-розовый...

С ниберийкой свяжешься и жить нескучно – подумал Дьян. Отчего-то даже не усомнился, что рыжая Шала имеет к расхристанному виду парня и к ожогу самое непосредственное отношение. Шала тем временем положила ладони на лицо лежащей и замерла, мгновение спустя радостно сообщила:

– Она жива!

Скоро темноволосая ниберийка открыла глаза, бездумно посмотрела вокруг, сказала что-то. Шала тоже заговорила, быстро и непонятно, лежащая её не понимала.

– Я её не слышу, – испуганно вздохнула Шала, – её разум меня не пускает. А сама она ничего не помнит!

Ниберийка постаралась приподняться, Ардай сразу помог: подхватил под плечи, усадил спиной к стене дома. Шала тоже вскочила на ноги, огляделась так, словно некая опасность пряталась где-то рядом и её срочно следовало обнаружить. Дьян хмуро наблюдал, уже не сомневаясь, что всё это выльется во что-то нехорошее.

«Это кто-то сильный, – сказала Шала по-соддийски, – какой-то маг. Не каждый маг так сможет, чтобы не убить, а ослепить разум. Убить легче. А ведь нас трудно убивать, князь».

«Может, просто не вышло убить?» – предположил Дьян.

«Может, – не стала спорить Шала. – Мы должны позаботиться о ней. Мы её заберем и спрячем, и будем думать, как помочь».

«У нас в Изумрудном замке есть свободные комнаты, правда, дядя? – вмешался Ардай, – и Джелвер может помочь, и вообще. Тут ведь ещё какие-то маги служат тебе, дядя?»

«Нет, – покачала головой Шала, – мы заберем её отсюда, из города».

Дьян усмехнулся, глянув на огорченного племянника. Парень сейчас беспокоится о том, что в ближайшее время не уложит в постель свою рыжую. Ничего, ему полезно, пусть начинает понимать, что к чему. Если в опасности одна из них, остальные забывают про своих мужчин. Обо всём забывают, спасение сестры всегда на первом месте. Они все считают друг друга сестрами, невзирая на возраст и кровное родство, и относятся соответственно.