Ворон замер, всматриваясь в ночную мглу. Потом вдруг шагнул обратно, безмолвно оставил меч у двери и поманил её жестом.

Настя, всё ещё боязливо, вышла на крыльцо и остановилась. Босые ноги на сырых досках сразу замёрзли.

Эливерт пропустил её вперёд, слегка развернул и указал из-за плеча, куда смотреть. Уже привыкшие к сумраку глаза быстро рассмотрели во мраке какое-то существо.

Оно возилось рядом с корытом у крыльца. Что-то серое и полосатое. Странное создание резко обернулось в сторону Насти.

О, Небеса! Енот!

Зверёк принюхался, но так как люди вели себя бесшумно, вернулся тут же к своим делам – принялся что-то вылавливать из корыта, громко шлёпая лапами по воде. Это и был тот самый звук, что напугал Романову до полусмерти. Енот ловко достал свой улов и съел. Настя смотрела на пушистого хулигана, и улыбка на лице становилась всё шире.

Еноты на редкость умилительные животные! Особенно, когда будят тебя среди ночи, а ты поднимаешь с постели своего приятеля, который стоит сейчас за твоей спиной и думает, за что же ему досталась такая дура!

Настя обернулась на Эливерта, виновато улыбнулась. Что тут говорить, и так всё понятно.

Эл не злился, напротив, добродушно покачал головой – дескать, ну, ты даёшь!

Настя только плечами пожала – что с меня взять! Посмотрела ещё раз на забавную зверушку и, не сдержавшись, смешливо фыркнула.

Вот ведь правду говорят – у страха глаза велики! Что она успела насочинять в голове, а это всего лишь милаха-енот.

Пушистый гость мгновенно вскинул чёрно-белую мордочку, заметил людей на крыльце и, бросив своё занятие, торопливо поковылял к лесу.

Настя ещё раз весело улыбнулась Эливерту. Ситуация рассмешила обоих.

Пора было возвращаться, но никто из них не спешил…

***

21. 20 Топлюхин пруд

Ночь царствовала вокруг, тиха и загадочна. Капли дождя, скатываясь с крыши, разбивались о перила крыльца, пританцовывали на листьях деревьев.

Топлюхин пруд переливался как драгоценный камень. Тихо шелестели камыши.

И свежий ночной ветерок нежным шёлком холодил кожу.

Эливерт стоял за спиной. И она чувствовала его дыхание и даже улавливала биение сердца. Он застыл совсем рядом, не прикасаясь, но вдыхая аромат её волос.

Настя словно увидела себя со стороны…

Вот она – замерла в ночной мгле, как трепетная лань, что ловит запахи дождя. Босоногая, в короткой рубашке, что ей явно велика, и так и норовит соблазнительно соскользнуть с плеча. Рыжие кудри рассыпались по спине. Слегка смущённая своей ошибкой, такая трогательно-непосредственная и безумно притягательная в своей естественной простоте. Что может быть желаннее?

Эливерт коснулся губами её волос, и его горячее дыхание во всём теле пробудило волну сладостной тягучей неги. Осторожно положил руку на её обнажённое плечо, даже не положил – коснулся слегка, словно это было хрупкое крылышко бабочки. Одно грубое движение – и яркая пыльца сотрётся, и узор исчезнет навсегда. Словно ласкающийся котёнок потёрся щекой о её локоны и шею.

Настя застыла натянутой струной. Сердце набатным колоколом забилось в груди, воздуха не хватало – она дышала всё чаще и глубже.

А когда его пальцы скользнули вдоль её позвоночника… мягко, словно кисть художника по холсту, по всему телу пробежали трепетные мурашки.

Сейчас бы сказать какую-нибудь гадость или язвительную шутку, развернуться и уйти в дом, разорвав эти магические оковы, удерживающие её без верёвок, цепей и даже просто рук.

Вместо этого Настя не шелохнулась, только голову повернула, чтобы взглянуть в лицо Эливерту. А он словно этого и ждал…