Мальчик явно серьезно болен, раз повелитель решил прибегнуть к помощи человеческого целителя. Насколько тяжело, покажет только более тщательный осмотр и опрос родителей. Это ведь сын повелителя, если я все правильно поняла. Наследник его...

Орки ведь не особо людям доверяли всегда. У них есть и свои шаманы и целители тоже.

Почему же они меня похитили?

Ответ я узнала очень скоро.

— Я слышал в Гозолце тоже была черная веялка, но там ее остановили и даже никто из детей не умер, — испытующе посмотрел на меня повелитель. — Знахарка, говорят местная всех спасла.

5. 4. Осмотр

— Была, — просто отвечаю я, бросая более пристальный взгляд на мальчика.

Вроде первичные признаки были схожи, но все равно нужен близкий осмотр.

В Гозолце рано спохватились и сразу прискакали за мной. Я тогда две недели безвылазно провела в этой небольшой деревушке, пытаясь остановить опасную хворь и не дать ей расползтись по округе.

Черная веялка тем и опасна была, что умирали от нее только дети, да старики совсем слабые. Взрослые редко когда. Зараза эта по весне из степи и приходила. Никто так и не выяснил еще каким образом.

Просто вдруг прежде веселые и бегающие дети вдруг становились вялыми и сонными. Отказывались от еды, слабея все сильнее, а потом и вовсе засыпали навсегда. Главный признак этой болезни — черная мелкая сыпь на языке, которая затем разрасталась в большие уродливые черные пятна. Если успеть начать лечение до этого момента, то есть шанс на выздоровление.

Я не знала откуда во мне вдруг проснулось это знание, но после смерти Руцилы, когда взволнованный селянин прискакал ко мне со страшной новостью, я не отказалась поехать с ним, как до этого делала моя наставница.

Она тогда отвечала уже на мой вопрос, что с веялкой нельзя справится. Только выждать, когда она сама затихнет. К лету обычно так и случалось, когда зараза, насытившись новыми жертвами, сама пропадала.

Еще она тогда вскользь зло упомянула, что у проклятых эльфов есть средство от этой напасти, да только они в секрете его держат. Не делятся ни с кем. Им наплевать на смерти детей других рас.

Как бы то ни было, но больше от черной веялки у меня не умер ни один ребенок. И местные теперь знали куда бежать, если кто-то заболевал, и я была удовлетворена, что смерть стороной обходила теперь наше приграничье.

Замечаю, что орчанка смотрит на меня уже с другим выражением. В ее глазах разгоралась надежда.

Вздохнула тайком. Вот для нее точно еще рановато. Пока я не осмотрела ребенка, вообще нельзя было ничего предсказать. Интересно, откуда до орков дошла эта информация?

— И ты их вылечила? — все еще с долей недоверчивости спросила она.

Я просто кивнула, а потом подняла глаза на повелителя.

— Я не могу ничего обещать, пока не осмотрю мальчика. Можно откинуть одеяло и немного его приподнять?

Повелитель серьезно кивнул и сам мне помог. Ялса тихо заплакала, когда ее малыш вдрыг жалобно всхлипнул и застонал, когда его осторожно вытащили из под одеял.

Я не сильна была в определении возраста у маленьких орков. Если бы он был человеком, я бы сказала, что мальчику не больше пяти-шести лет.

Я подсела к нему ближе. Моя сумка уже стояла подле меня. Я торопливо открыла ее и зарылась на самое дно. Там заботливо завернутое в несколько слоев мягкой ткани лежало мое главное сокровище.

На этот артефакт мне скинулись жители той самой деревни, где я в первый раз остановила черную веялку. Староста сам ездил со мной в соседний город на ярмарку, чтобы сделать заказ магу.

У меня не было магического дара. Ни капли магии. Но это не значило, что я не могла ими пользоваться. Вот орки не смогли бы. В их руках любой магический предмет терял свои свойства.