Пока она раздумывала и осматривалась, девушки привели её в дом, почти такой же богатый, как и дворец повелителя. У Амлон закружилась голова от обилия анфилад, коридоров, садов и фонтанов. Наконец, её почти втащили в какую-то небольшую комнатку, наподобие той, в которой она ночевала у Камиле. В ней сидела и вышивала на белом покрывале странный узор ещё одна девушка. Не зная местных обычаев, Амлон не могла понять – служанка это или наложница. Девушки что-то обсудили между собой, а потом та, которая вышивала, обратилась к ней на родном языке:
- Здравствуй, госпожа!
Амлон от радости бросилась обнимать девушку. Они с ней примерно одних лет и, может быть, даже из одних мест. Она наконец-то нашла ту, с которой сможет поговорить по душам и обсудить план побега.
- Не надо, - девушка улыбнулась и отстранилась, - вы теперь наша госпожа, а мы ваши служанки. Не по закону госпоже проявлять такую милость к своим слугам.
Амлон нахмурилась. Госпожа? Слуги? Да она просто нашла соотечественницу в этой чужой стране!
- Какой закон?! Я просто хочу поговорить с тобой.
- Во всём Ирхане единственный закон, и если не подчиняться ему, кары суровы. Лучше вам, госпожа, о них никогда не знать, - лицо девушки помрачнело. Две другие девушки что-то быстро проговорили и ушли, неслышно прикрыв дверь.
- Как тебя зовут? – Амлон тоже помрачнела. Радость от встречи прошла. Вернулся страх. Она одна в чужой стране с чужими людьми и принадлежит сейчас странному и страшному человеку. Захотелось плакать.
- Ирис, госпожа.
- А как ты сюда попала, Ирис?
- Я не хочу об этом вспоминать, - в глазах служанки мелькнула тоска. – Я привыкла к этому месту и к этому дому и не хочу ничего другого. Теперь не хочу, - голос её прозвучал глухо.
- А ты… Ты никогда не думала сбежать?
- Думала и даже сбегала. Я была слишком глупа, чтобы думать о том, что будет потом, когда меня поймают. Госпожа, никогда не пытайтесь сбежать, - Ирис посмотрела на неё почти умоляюще, - прошу вас.
- Почему? Неужели жизнь наложницей хуже наказаний? – Амлон недоумённо посмотрела на неё.
- Я тоже так думала когда-то. Наказания в этой проклятой стране умеют изобретать такие, что жизнь в одном загоне с харомами покажется счастьем. Вот, смотрите, госпожа, - и Ирис откинула платье с одного плеча и показала ей уродливый и вздутый багровый шрам. – Он идёт через всю спину. Когда меня наказывали, в рану, чтобы она не зажила правильно, наливали какого-то снадобья. Теперь даже лучшие лекари не смогут полностью залечить его. А как он болит! Иногда мне кажется, что он разъедает спину, проедает насквозь.
Амлон стало дурно. И никакого спасения в этой варварской стране нет. Её участь уже решена…
- А это… - она сглотнула. – Этот шрам сделал господин визирь?
- Нет, что вы! – Улыбнулась Ирис. – Из всех моих хозяев он самый добрый. Он бьёт нас, слуг, лишь за большую провинность. Тогда как другие могут всыпать плетей по несколько раз в неделю и даже без повода. Вам очень повезло, госпожа, очень.
Амлон покачала головой, но промолчала. Ей было страшно и одиноко, она устала и до ужаса боялась своего хозяина. Но жить так, как эта девушка – сломленная и покорная, она всё равно не сможет. Для неё это казалось страшнее смерти.
- Пойдёмте, госпожа, я покажу вам ваши покои, - Ирис встала, расправила плечи и поманила Амлон за собой. – Только не пытайтесь сбежать, госпожа. У господина очень много охраны. Правда она не видна сейчас. Но если знать, как смотреть, можно разглядеть воинов с ятаганами.
Амлон покорно пошла за ней. Она чувствовала себя лучше, когда ехала связанная в повозке, прочь из родного Тарса и когда сидела в доме Камиле. У неё была надежда. Сейчас надежда исчезла, сменившись апатией и страхом, всепоглощающим страхом. Лучше бы ей стать служанкой, бесправно рабыней, чем наложницей, тоже бесправной, но имеющей видимость власти. Одного было другого хуже.