Хотя было бы неправдой утверждать, что он совсем не понимал, что происходит. Подозрение, подкреплённое фактами, – та вещь, которая почти доказана. Но принц предпочитал ничего не понимать...

Всё стало абсолютно ясно в тот вечер, когда недалеко от его покоев очередная женская фигурка выступила из коридора навстречу. И принц внезапно вспомнил, что давно уже гладкое женское тело не грело его ладонь, а прерывистое женское дыхание не тешило его слух. Телесный голод вдруг пережал горло и высушил гортань. И не заглянув даже в лицо предложившей себя женщины, Дамиан схватил её за руку и потащил к себе.

А там, не тратя времени, даже на то, чтобы зажечь свет, прижал к себе тоненькую фигурку, вдохнул запах её волос, провёл носом по шее, пока его руки мяли плечи, жадно гладили узкую, гибкую спину и спускались ниже, чтобы нащупать... девичьи узенькие бёдра? Дамиан замер и мгновенно закаменел. Непроизвольно вырвалось:

– А где?...

Он был растерян – не то. Ладно – запах не тот. Но вот тут, пониже спины?.. Тут должно быть по-другому. В этом месте должно быть много... много тела должно быть!

В висках застучало, и он оттолкнул девушку, схватившись за голову.

Почему должно быть много? Он закрыл глаза и нервно потёр виски.

Вспоминал.

В душе успокаивалось, когда он вспоминал, головная боль отступала, когда он представлял, что, спускаясь ниже талии, его рука должна ощутить много тела. Широкие должны быть бедра, вот такие... такие...

И тут же вместо боли вспышкой в голове мелькнул образ — фигура наклонившейся женщины. Наклонившейся за чем-то на полу женщины.

Он застал эту картину однажды в домике Милэды. Да, вот такие широкие бедра должны быть у женщины! У его женщины…

Желание пронзило насквозь, и принц снова схватил девушку, что так и стояла перед ним, растерянная, полураздетая. Он снова вдохнул запах её кожи, провел рукой от плеч вниз, по спине, опустил ладонь ниже талии...

И всё. Желание мгновенно пропало.

Будто его окатило холодной водой. Будто он упал в пруд с ледяным крошевом – острые холодные иглы махом царапнули по всему телу, отрезвляя холодом и болью. Он сжался, скривился болезненно. Щёлкнул, чтобы загорелись настенные светильники и взглянул в лицо девушки, что стояла перед ним. Яркая, рыжая. Губы красные, явно накрашены. А глаза карие – некрасивые. Глаза тоже должны быть другие – ярко-голубые...

– Вот ты какая... – протянул разочарованно.

Не говорить же ей, что она не такая, как должна быть его женщина. Процедил:

– Сколько тебе лет? Пятнадцать? Поди прочь! Я не сплю с детьми.

Девушка вспыхнула, стянула на груди расхристанную одежду и выбежала из комнаты.

А в голове крутилось почти стёртое: «...женщина! Ты моя женщина!». И отголосок знакомого, но такого слабого сейчас чувства — чувства могущества, все-могущества.

Не та женщина, не та... В душе – пустыня, чувства – рваные, как клочья облаков перед штормом. Больно...

После этого случая он стал внимательно приглядываться к женским силуэтам, лицам, волосам, что то и дело мелькали в коридоре. Присматривался, оценивал и ни одна его не привлекала.

Теперь догадка стала подтверждённым фактом – ему нужна та женщина, которую он видел тогда у княжны, та, которую видел на крыльце странного сельского дома. Та, что узнала его, стоило ему чуть выступить из кустов. Та, что так холодно и надменно улыбнулась ему улыбкой королевы. Его королевы.

***

Во дворце первым делом Дамиан нашел брата. Там, где и всегда его можно было найти – в дальней башне, рядом с любимым его телескопом. Лев улыбался лёгкой счастливой улыбкой и смотрел вдаль, на звёзды, оставив телескоп без внимания.