Я совсем запуталась и соображала плохо. На миг мне показалось, что Марат хочет меня в свою постель, как женщину, но сейчас он начал рассуждать о воспитании и правильных примерах.

— Он не должен видеть нас по раздельности. Поэтому ты будешь спать в моей постели! — требовательно сказал Марат и придвинулся, шепнув на ухо. — Если ляжешь в нее без белья, я не откажусь и дам тебе то, чего ты была лишена эти годы.

— У меня всего было в достатке, — шепнула я, почти потеряв голову.

— Да, я забыл, ты же не считала, сколько у тебя было мужчин. Кто-нибудь из них ласкал тебя так же, как я? Доводил до сорванного голоса удовольствием? Всю ночь… заставлял кричать?

— Это не соревнование, Марат. Если так нужно, чтобы Ильяс видел в нас родителей, то я буду спать там, где ты скажешь. Но останусь в одежде и хочу, чтобы и ты тоже… держал себя в руках.

— Я в руках с подросткового возраста не держал. На то есть женщины, — ухмыльнулся он, подчеркнув. — Есть женщины.

10. =9=

=9=

Не знаю, для чего Буйный сказал мне слова о других женщинах. Просто похвастаться тем, что его жизнь не пустая?

Но я и так не лелеяла надежд, что он хранил верность одной девушке и ни разу ни с кем не переспал за прошедшие годы. Это у меня не было времени на пустяки и мужчин, а он привык быть лучшим, а спутниками лучших мужчин всегда были красивые, элитные девушки.

Поневоле я испытала приступ ревности, это было самое последнее чувство, которое я хотела ощутить на себе, но оно возникло против моей воли. Я могла лишь сделать вид, будто мне все равно. По правде же, я весь остаток вечера думала о Марате, о его словах, о выдвинутых им требованиях.

Буйный проводил нас до дома и попрощался, пообещав, что завтра мы увидимся. Мужчина медленно развернулся ко мне спиной и шагнул за порог. Я вдруг почувствовала, как пол закачался под ногам и села на тумбу.

Марат быстро обернулся ко мне, словно был настороже, и подхватил бережно за талию.

— Ты слаба. Слишком! Зря настояла на выписке! — с укором произнес он.

— Нет, все хорошо. Секундная слабость. От переживаний, — сказала я, дотронувшись до лба. — Сейчас пройдет. Все хорошо, я не хочу задерживать тебя. Наверное, у тебя много своих дел.

— Я в этом захолустье только по одному делу, — напористо произнес Марат, не желая снимать ладоней с моей талии. — Так что останусь.

— Но у нас маленькая квартира, — возразила я и оглядела более чем скромное убранство квартиры.

Это не уровень Марата.

— Ничего страшного, переживу. Врача вызвать?

— Нет, слабость уже прошла. Все хорошо. Правда, хорошо, — заверила я мужчину и отвела взгляд в сторону.

Мне не хотелось, чтобы он понял истинную причину моей слабости. В миг, когда он уходил, мне вдруг показалось, что я его больше никогда не увижу и испугалась этого. Глупость, конечно, но таковы были мои чувства, которые не ослабли со временем.

— Тогда я переоденусь и приготовлю нам ужин.

— Остынь, Синичка. Ты едва на ногах держишься и за готовку хочешь схватиться? Переоденься и ляг телек посмотри, я закажу нам что-нибудь из еды.

— Ильяс привык к домашней еде, — возразила я.

— Ильяс не глупый и поймет, что тебе тоже нужно отдохнуть. Пойдем, — подтолкнул меня Марат. — Не спорь со мной.

Ильяс удивленно посмотрел на Марата, вошедшего в комнату.

— Папа сегодня вечером будет с нами, — объяснила я.

Марат сел в кресло и взял пульт, нарочно не уделяя Ильясу очень много внимания. Сынишка же продолжил выбирать из корзины с игрушками вагончики игрушечного поезда.

Мы жили в однокомнатной квартире, она была условно разделена стеллажом на две зоны. В одной стоял небольшой диван, кресло и телевизор на тумбе и корзина с игрушками, за стеллажом пряталась спальная зона, там стоял узкий шкаф-пенал, односпальная кровать и детская кровать, в которую Ильяс уже едва помещался.