Лёша тоже чуть замешкался. Знакомое с школьных уроков выражение как-то само собой пришло на ум, в момент когда речь зашла о войне. В коробках от тульских пряников на войну из Тулы шли мины, теперь же…

– Верно, Тульский пряник – это такой черствый и крепкий пряник, об который кто угодно обломает зубы, – придав голосу надменности и пафоса, гордый тем, что выкрутился, он наливает ещё по бокалу вина.

Очарованная таким к себе отношением со стороны мужчины, с благодарностью, едва скрывая улыбку и сохраняя невозмутимость на лице, старпом кивком благодарит хозяина, затем снимает с шеи то, чем хотела удивить собеседника. Бусы, простые и разноцветные стекляшки очень низкого качества, кладутся на стол.

– Это вам, подарок в честь нашего знакомства, – говорит женщина. – В дальнейшем хотелось бы использовать эти драгоценные камни в качестве разменной…

– Ну и дешево же вы цените наше гостеприимство. – ожидая именно чего-то подобного, откинувшись в кресле, обитом мехом, глядя в глаза собеседницы, скалится Лёша. – Мусорное стекло в обмен на шкуры, меха, дружбу… Перед тем как предложить ещё раз что-то настолько дешевое, дважды подумайте, уважаемая Аукай Путьчитвай.

Внезапно, в ответ на угрозы Лёши, женщина, не сумев сдержаться, расплылась в какой-то пугающей, пошлой улыбке.

– Прошу, не гневайтесь, я просто не могла не попытаться использовать этот козырь. С другими он так хорошо работал, даже в порту, эх, – совсем потеряв голову от любви, женщина вытаскивает из кармана какие-то пилюли, глотает одну, затем, покосившись на Лёшу, чутка подумав о чём-то своём, проглатывает ещё две, едва звучно произнеся: – Должно хватить.

– Если вам плохо, я могу позвать врача, – как всегда заботливо, не боясь прыгать с темы на тему, на выручку приходит виновник того, из-за чего Старпому приходится принимать успокоительные. Лучшие алхимики Империи создали эти таблетки, блокировавшие позывы к размножению в Двулунье. Все имперские моряки были обязаны их принимать. Обычно, чтобы успокоиться, когда рядом не было мужчин, хватало одной пилюли. Рядом с близким мужчиной, находясь в обществе, приходилось использовать две. эффект трёх мог навредить женскому здоровью, но сейчас чутьё подсказывало старпому, что она близка к тому, чтобы навредить не только себе, но и двум народам одновременно.

– Нет, теперь всё хорошо, – лицо более не слушалось Аукай, луны поднялись слишком высоко, переговоры затянулись. Предчувствуя это, именно её, самую рассудительную и сдержанную до мужской плоти, капитан отправила сюда. – Итак, пушнина, республиканские пленники, дерево, полагаю, это всё, что вы готовы предложить для торговли? А взамен стало быть, оружие и порох для войны?

– Ещё технологии по добыче и переработке железа, желательно пару мастеров или книг, – закинул удочку Лёша.

– Это будет стоить дорого, – тут же заявила Аукай.

– У нас есть чем платить, – наигранно придав голосу грозности, Алексей запускает руку в карман пиджака. – И в отличие от вас, мы отдадим вам самое ценное – наше наследие.

На стол перед старпомом кладётся кольцо. Да не простое, а золотое. С блестящими стразами и рисунком, отпечатанным по ободу. На фоне блеклых бус в свете ламп, в глазах Старпома оно выглядело чем-то божественным, дорогим настолько, что даже адмирал вряд ли смогла бы купить его своему мужу. Изделие уровня палат Императрицы! Это изделие, драгоценность, лишь показав такую мужчине в Империи, можно было сделать любого своим мужем.

С трудом сохраняя самообладание, Аукай спрашивает:

– Могу ли я взять его в руки?