Кошка молчит, сверлит меня недоверчивым взглядом, в конце концов, безапелляционно заявляет:

– Нет. Как только она окажется в безопасности, ты убьёшь себя, а мы получим только проблемы и труп. Я вижу, ты и вправду он, Агтулх Кацепт Каутль. Ты – это его воплощение, лик величайшего и храбрейшего из слабых и покорных, ты и есть Агтулх, потому я не могу позволить тебе умереть. Уберите луки, – подняв руку, командует главная кошка, после чего с моих плеч словно гора свалилась. Слава богу, слава этому… ктулку или как его там. Спасибо большое. Чёрт возьми, я столько кирпичей в штаны навалил, что можно кирпичный завод открывать…

– Ты храбр, Агтулх Кацепт Каутль, однако, я не могу позволить тебе уйти просто так, – вытащив из-за пояса нож в форме чёрного зуба, женщина командует, – встань.

Твою мать, нет, ну что ещё, неужели рано радовался, неужели всё же сейчас резанут или… по глазам кошки вижу, куда она целится. Мысли выстраиваются в хронологический порядок: я какой-то святой, у неё нож, а стало быть… чёрт, святой и нож, нож и святой, баба глядит на мой пах. Не не не не не, не хочу, лучше убейте, только не кастрируйте!

– Подождите, не надо, пожалуйста, давайте что-нибудь другое, хотите пальцы, можете даже руку забрать, две – забирайте две, только не…

– Мне не нужны твои руки, у меня есть свои, – под смех соратниц, провела по паху между ног ножом-когтем кошка, от чего я выругался, попятился и тут же наткнулся на двух сильных, подхвативших меня шкур.

– Помогите, кастрируют, помогите! – Заверещал я как сумасшедший, после чего мне тут же куском ремня заткнули глотку. Я продолжал кричать, вырываться, но это лишь больше заводило девушек, меня державших, и бесило их командира.

– Заткнись, или я убью её, а после, помолившись, оставлю твою жизнь на милость богов! Так мы и проверим, истинный ли ты был Агтулх. – Жизнь моя и девочки рядом в обмен на член? Господи, это самый тяжёлый выбор для любого мужчины. Да только выбирать не приходится, конечно же, я выберу жизнь. Сжав зубами ремень, отвожу взгляд в сторону Оки. Бедняжка мычит, плачет, пуская слёзы и сопли. Скоро так же рыдать буду и я, так что боль твоя мне понятна, малая. После мы поплачем вместе, а теперь…

Чёрное лезвие резануло по ремню, заставив кошек удивлённо вздохнуть.

– Какая прочная вещица. Жаль будет портить, снимешь сам или резать?

Кто в здравом уме будет ускорять процесс становления кастратом?

– Режьте, – молясь, чтобы появились те, кто владеет этими землями, – произнёс я. Воительница недовольно зарычала, после грубо схватив, принялась пилить ножом ремень. Господи, помоги, пожалуйста, я ж девственник, не лишай единственного достоинства, ничего не сделал… только дрочил, не лишай последнего счастья, чёрт возьми, помогите!

Сильные руки рубанули ремень, легко справившись с пуговицей, прихватив за два края, силой дернули ткань в разные стороны, заставив ширинку с треском разойтись. Кошка опускается на колени, всё так же облизывается, словно собирается сожрать его ещё тёплым.

– Пожалуйста, не надо, у меня не было женщины, пожалуйста…

Кошка замерла, приподняв левую бровь, подняла на меня свои большие зелёные глаза и громко рассмеялась. Смех её поддержали все соплеменницы. Они не смеялись, ржали, как лошади, как, как животные!

– Какая гнусная ложь… Агтулх. Хоть я и не смею украсть тебя у главного племени, но и просто так уходить не намерена. Я пощадила твою сучку, исполнила просьбу, теперь ты исполнишь мою и отдашь мне его…

Руки девушки потянули трусы вниз, оглядывая мой сморщившийся от ужаса прибор, кошка взглотнула, также нервно на мой член поглядели и её подруги, вместе с Оки. Возможно, она тоже видела моего друга в первый и последний раз. Чёрт… не хочу становиться кастратом…