– Да, разумеется, цвет прекрасен, – согласился джентльмен с волосами, как пух от чертополоха. – И его не так-то просто получить. Пигмент смешивают со слезами старых дев из благородных семей, которые прожили долгую безгрешную жизнь и поэтому не знали ни одного счастливого дня!

– Бедные дамы! – промолвил Стивен. – Хорошо, что эта краска так редка.

– Ах нет, редкой эту краску делают не слезы – у меня их целые бутыли! Главное – правильно смешать цвета.

Джентльмен был так любезен, так разговорчив, что Стивен набрался смелости и прямо спросил:

– А что же вы держите в этой симпатичной коробочке? Нюхательный табак?

– Ах нет! Это мое величайшее сокровище, которое леди Поул наденет сегодня на бал! – Он открыл коробочку и показал Стивену белый мизинец.

Сначала Стивен слегка удивился, но удивление тут же улетучилось, и если бы кто-нибудь спросил его об этом происшествии прямо сейчас, Стивен наверняка ответил бы, что многие джентльмены носят с собой коробочки с дамскими мизинчиками и он видел такие неоднократно.

– Давно он у вас? – вежливо поинтересовался Стивен.

– Нет, не слишком.

Джентльмен захлопнул коробочку и опустил в карман.

Оба смотрели в зеркало на свои отражения. Невольно Стивен отметил, как они дополняют друг друга: сияющая черная кожа и прозрачно-белая. Каждый представлял собой определенный тип мужской красоты. Очевидно, та же мысль пришла и джентльмену с волосами, словно пух от чертополоха.

– Как же мы оба прекрасны! – изумился он. – Теперь я понимаю, что допустил досаднейший промах! Я принял тебя за слугу! Невероятно! Твое достоинство и благородный вид свидетельствуют о знатном, возможно королевском, происхождении! Полагаю, что ты гость здесь, так же как и я. Прошу простить мою навязчивость и благодарю, что помог мне подготовиться к встрече с прекрасной леди Поул!

Стивен улыбнулся:

– Нет, сэр. Я слуга. Слуга сэра Уолтера.

Джентльмен с волосами, как пух от чертополоха, удивленно поднял брови.

– При такой красоте и талантах ты просто не можешь быть слугой! – потрясенно промолвил он. – Ты должен управлять громадным владением! Ибо что есть красота, хотелось бы мне знать, как не признак превосходства? Теперь я понял, в чем дело! Враги отняли твои владения и бросили тебя среди невежественных простолюдинов!

– Нет, сэр, вы ошибаетесь. Я всегда был слугой.

– Ничего не понимаю, – повторил джентльмен, изумленно тряся головой. – Здесь есть какая-то тайна, и, как только выберу время, я ею займусь. А сейчас, в благодарность за то, что ты так красиво уложил мои волосы и прочее, я приглашаю тебя на сегодняшний бал.

Приглашение прозвучало так неожиданно, что несколько мгновений Стивен не находил слов для ответа. «Он или безумен, – думал дворецкий, – или один из тех политиков-радикалов, что спят и видят, как бы стереть все сословные различия».

Вслух он произнес:

– Весьма тронут честью, которую вы мне оказали, но только вообразите, сэр! Ваши гости придут в дом, ожидая встретить дам и джентльменов своего круга. Когда они поймут, что вынуждены находиться в одной компании со слугой, их возмущению не будет предела! Благодарю вас за доброту, однако меньше всего на свете мне хотелось бы смутить или оскорбить ваших гостей.

Речь Стивена, казалось, поразила джентльмена еще сильнее.

– Какое благородство чувств! – воскликнул он. – Жертвовать собственным удовольствием ради того, чтобы не нарушить покой других! Хотя, по правде сказать, этот довод не приходил мне в голову. Подобная несговорчивость только усиливает мое желание видеть тебя среди своих друзей и помогать тебе. Однако ты не понял. Гости, о которых ты печешься, вовсе не так щепетильны. Все они – мои вассалы и подданные, и никто не посмеет порицать меня или того, кого я считаю своим другом. А если и посмеют, что ж, тогда мы их убьем! Впрочем, – добавил джентльмен, внезапно устав от разговора, – какой смысл спорить, если мы уже на месте!