Перед его мысленным взором внезапно появилось какое-то мощное растение, тыкавшееся в него своими ветками-ручками, и огромные, похожие на гигантские маки цветы, обиженно пищащие с этих веток-ручек: ПАПА, ОНИ НАС НЕ КОРМЯТ!!! Принц опять потряс головой.

– Что-то еще вспомнилось? – азартно спросил граф.

Флоризель посмотрел на что-то строчащих в выдернутых из-под мантии блокнотах магов и отрицательно покачал головой:

– Нет, ничего.

– Так, может, вернемся к игре? – осторожно спросил барон.

– Нет проблем. – На лицо принца опять легла маска полной невозмутимости. – Кстати, ваша очередь, барон, – повернулся он к де Глосьену. – Я свою ставку удвоил. Отвечаете?

– Разумеется.

В центр стола переместилась горка фишек барона, поддержавшего ставку.

– Я тоже не хочу выходить из игры, – азартно воскликнул граф, мельком глянув в свои карты.

Горка фишек в центре стола стала еще больше.

– А может, и мне сегодня повезет? – Лорд уравнял ставки и вопросительно посмотрел на принца Флоризеля.

Его высочеству по-прежнему было стыдно, а потому он, не глядя, откинул ближайшую от него карту в снос и только потом покосился на полосатую рубашку снесенной карты. С ума сойти! Даже не глядя, он умудрился скинуть именно ту, которая в раскладе была лишняя. Покосился на верхнюю карту колоды, лежащей перед дилером, удрученно вздохнул. Все правильно, это джокер. Секрет его успехов за карточным столом был предельно прост. У его высочества была феноменальная зрительная память, и через две-три партии рубашка каждой карты намертво отпечатывалась в его подкорке. Это только на первый взгляд они все казались абсолютно одинаковыми…

– Замените.

Маги опять напряглись, и опять напрасно. Магических посылов от принца не было.

Скопившиеся вокруг игрового стола зрители возбужденно загудели. Слух о том, что наконец-то пошла большая игра, уже разнесся по замку, и гости поспешили покинуть танцевальный зал, чтобы полюбоваться на искусство принца.

– У него есть джокер? – донесся до Флоризеля взволнованный голосок какой-то девицы.

– Да кто ж его знает! – пожал плечами ее кавалер. – У него и так по лицу ничего не прочтешь, а сейчас он вообще играет втемную.

– Ах! Играть втемную в покер! Это так романтично!

– Я бы сказал: интригующе… и глупо, – еле слышно прошептал ей на ушко кавалер, уверенный, что принц его не слышит. – Вернее, было бы глупо, если б ему так чертовски не везло. Поговаривают, что он за джокера душу Дьяго продал!

«Может, предложить в следующий раз менять колоду перед каждой новой партией? – подумал принц, а потом внезапно разъярился. – Ах так? Душу Дьяго продал? Ну так фигушки вам, а не свежая колода перед каждой новой партией! Мы, в конце концов, в одинаковых условиях. Глаза у всех есть, а если не умеете ими пользоваться – пеняйте на себя. Это уже ваши проблемы!»

Буря чувств, пронесшаяся в душе его высочества, не затронула ни один мускул холеного, аристократического лица принца, невозмутимо наблюдавшего, как его партнеры по карточному столу меняют карты. Барон скинул две, лорд Саллендброк одну, и только граф остался при своих, решив, что его расклад и так достаточно силен. Начался второй круг торговли.

– Пожалуй, я удвою ставку еще раз. – Флоризель пододвинул к центру стола все свои оставшиеся фишки и вопросительно посмотрел на барона де Глосьена.

– Да… озадачили. – Барон нервно барабанил пальцами по столу. – Впервые вижу: темная и покер… бред. – Де Глосьен покосился на графа с лордом. – Нет, я, знаете ли, пас!

– Я тоже, – откинулся на спинку кресла лорд, – сегодня не мой день.