– Как он?

– Слишком рано что-либо утверждать. – Леви закрыл дверь. – Мне жаль, миссис Рольф, но случай серьезный. Все зависит от того, что произойдет в ближайшие два-три дня. Все возможное сделано. Если послезавтра его состояние улучшится, надежда есть. Я остаюсь здесь. Беллами – очень знающий доктор. Храните терпение, миссис Рольф. Я буду держать вас в курсе.

– Два-три дня?

– Быть может, уже завтра что-нибудь прояснится.

– Я должна знать! – возмутилась Хельга. – Что значит «случай серьезный»? Как это понимать?

Доктор Леви снял очки и помассировал переносицу. Потом, не глядя на собеседницу, объяснил:

– Полный паралич правой руки, определенно поражение части мозга и, вероятно, утрата речи.

Врач снова надел очки, но взгляда так и не поднял.

Хельгу пробила холодная дрожь. Такого она не пожелала бы никому, даже Герману.

– У него ведь и так уже почти отнялись ноги, – сказала она, наполовину сама себе.

– Хорошего мало, – заметил доктор. – Но я предупреждал его.

– Вы считаете, он не сможет говорить?

– Время покажет. Боюсь, что нет. Вам нужно отдохнуть, миссис Рольф. Вы ничем не можете помочь. Примите снотворное.

– Лучше уж ему умереть, – промолвила Хельга с трепетом. – Без ног, без речи, без правой руки.

Леви положил на стол пилюлю.

– Пожалуйста, примите это, миссис Рольф, и отправляйтесь в кровать.

Врач ушел, а женщина, не обращая внимания на снотворное, осталась сидеть. Она сидела, стиснув ладонями колени, и желала мужу смерти: на этот раз не ради себя, но ради него самого.

Как сообщил Хельге Стэнли Винборн, в последний момент они решили, что Ломан, как вице-президент «Рольф электроник корпорейшн», больше пользы принесет, оставаясь в Нью-Йорке. Теперь, когда новость распространилась, акции корпорации неминуемо упадут. Это неизбежно, но не страшно: следует лишь переждать несколько дней, и индекс Доу – Джонса выровняется, однако Ломану лучше оставаться у штурвала – Винборн так и выразился.

Он прибыл в отель «Алмазный берег» в 11:15. Через щель в жалюзи, так, чтобы ее не было видно, Хельга наблюдала, как Винборн вышел из «роллс-ройса» «Серебряная тень» и общался с журналистами, торчавшими тут последние четырнадцать часов.

Пусть она его и не любила, но признавала, что Стэнли Винборн – заметный, красивый мужчина, в его внешности было что-то от государственного деятеля. Высокий, худощавый, с густыми темными волосами с седыми прядями, с надменным холодным лицом, он всегда был безукоризненно одет и обладал острейшим интеллектом. Со всеми, включая Хельгу, он держался с отстраненной ледяной учтивостью. Ей не удалось припомнить, видела ли она на его лице хотя бы улыбку, не говоря уж о приступе смеха.

Проведя с журналистами несколько минут и дав фоторепортерам пощелкать вспышками, он скрылся в дверях гостиницы.

Прошел почти час, прежде чем Винборн объявился у нее в номере. Явно консультировался с доктором Леви, подумала Хельга. Прежде чем начать действовать, Винборн всегда собирал информацию. Ожидая его, она просмотрела газеты. Большинство из них пестрело заголовками: «Инсульт у Германа Рольфа».

Она подумала, какую лавину запросов, соболезнований, телеграмм и каблограмм породит это сообщение в прессе. Оставалось надеяться, что обрушится эта лавина на ньюйоркский офис, а не на гостиницу в Нассау.

– Печальная история, – сказал Винборн, входя в ее номер. Он пробормотал также слова сочувствия, вызвавшие у Хельги лишь раздражение. – Похоже, дело плохо.

– Да.

– Могу я чем-нибудь помочь, миссис Рольф? – Взгляд серо-стальных глаз смерил ее. – Я, разумеется, в вашем распоряжении.