Дети? А что – дети? Не обязательно для этого было терпеть дома абьюзера. Роль мужчины в появлении потомства сильно преувеличена, на мой взгляд.

Пробежавшись глазами по фото, и не найдя ничего, подходящего к совершенно осеннему пейзажу за окном, я переключилась на фото с последних банкетов, которые мне накидали фотографы.

Боже! Ну что за люди? Неужели нельзя снимать нормально? Интересно, а молодожены тоже получают свои фото с такими гримасами, как будто им кто-то проехался трактором на лицевому нерву?

Или профессионал с камерой все-таки выбирает удобный момент, когда клиент не жует и не разговаривает? Почему же тогда я на половине фото либо стою в такой позе, будто у меня застарелый сколиоз, осложненный радикулитом, либо пытаюсь съесть микрофон, закрыв один глаз и вытаращив второй?

Наверное, проблема в том, что не я плачу им деньги. Потому что те, кого я нанимала для съемки контента, отдавали мне довольно качественный материал. Но это были не репортажные фото, а постановочные!

Нравится мне это или нет, а придется снова тратить время и идти на фотосессию. Впрочем, осень мне невероятно идет! К моим длинным рыжим волнистым волосам и зеленым глазам прекрасно подходит опавшая листва, яркие оранжевые тыквы и уютные пледы.

– Мама! – заорал Матвей, врываясь ко мне в комнату.

Я повернулась к нему.

– Что мы говорили о маминой работе? Нельзя так с порога кричать. А если бы я разговаривала по телефону с клиентом? А если бы у меня был посетитель?

– Но ведь не было же, – заморгал сын.

– Не было, – признала я его правоту. – Но могли бы. Поэтому давай будем уважительно относиться к личному пространству, хорошо? Я ведь не забегаю к тебе в комнату с воплями раненого бизона. Ладно, что там у тебя?

– Я все уроки сделал!

– Молодец! – похвалила я. – Ну беги тогда, поиграй. Маме надо поработать!

Матвей убежал к себе, а я снова повернулась к экрану и рассердилась.

Да что ж я за мать-то такая?

О чем я сегодня разговаривала с детьми? Утром растолкала, накормила и отправила в школу. В обед встретила, накормила и отправила делать уроки.

Я даже не спросила, как у них дела! Даже не узнала, не обидел ли кто их в школе. Хотя, об этом они рассказали бы и сами. Наверное.

Чем они живут? Что любят? О чем грустят?

Почему я ничего не знаю о собственных детях?

Нет, конечно же, иногда мы ездим вместе отдыхать. Вот недавно ездили на базу отдыха на выходные. Кажется, это было в мае, когда свадебный бум немного утих перед летним марафоном.

Бывает, смотрим милые семейные комедии.

Я попыталась вспомнить, что и когда мы смотрели, но ничего не приходило в голову.

У меня банально нет времени, чтобы быть матерью. Если спросить меня, как я провела лето, то ответ уложится в одно слово – работала. Мероприятия, подготовка сценариев, встречи с клиентами… А собственных детей я видела только мельком.

В июне они были в пришкольном лагере, в июле – в спортивном, в августе то на каких-то сборах, то… Где угодно, только не со мной!

Все, что я сделала для них, это дала денег, чтобы другие люди воспитывали моих родных любимых детей!

Матвей совсем недавно был крошечным котеночком, который даже говорить не умел, а теперь – совсем взрослый парень. Сам делает уроки, сам себя чем-то развлекает. Кстати, чем?

А вдруг он сидит в интернете и общается с сомнительными личностями, которые хотят склонить его к чему-то плохому?

А Милана? Девочке уже одиннадцать! Скоро у нее начнет расти грудь, меняться тело, да и характер уже становится колючим. А у нас нет доверительных отношений. Я даже не помню, как зовут ее друзей!