Как оказалось, именно на такого туриста и наткнулся патрульный неф, ведомый Джеймсом Эллинсоном в сотне миль от базы «Шимоза-2».

– Фак ю! – пробормотал пилот, рассчитывавший через десять минут посетить бар на базе и выпить холодного кванза.

– Ваше решение? – прошелестел в наушниках голос киба.

– Садимся, – со вздохом ответил пилот.

– Сообщение на базу?

– Сначала осмотрим местность, потом свяжемся.

Неф скользнул к нагромождению скал, окружавших дыру в поверхности планеты, из которой поднимался реденький столбик дыма. Это была меркурианская фумарола – специфическое жерло вулкана, уходящее на большую глубину в недра планеты. Таких фумарол было открыто более тысячи, и садиться рядом с ними не разрешалось, так как они могли спонтанно возбуждаться и выбрасывать нагретые до высоких температур газы.

Но любители острых ощущений всё равно находились, и в данный момент какой-то турист пренебрёг инструкцией, попал под выброс – чем ещё можно объяснить происшествие? – и разбился. Теперь надо было его вытаскивать, лечить и в любом случае транспортировать на базу, чего Джеймсу Эллинсону делать не хотелось.

Странно, что ГС не заметил крушения, подумал он, имея в виду глобальную спутниковую систему навигации – Гелио-ГЛОНАСС, давно подвешенную над Меркурием и практически над всеми планетами Солнечной системы. Но мысль мелькнула и исчезла. Предстоящая спасательная операция заслонила собой всё остальное.

Неф завис над лежащим на краю скалы, у обрыва в колодец фумаролы, двухместным пинассом «Вольво». Разбитым он не выглядел, но с ним явно было что-то не то. Он в любой момент мог свалиться в двадцатиметровое жерло газовулкана.

Эллинсон врубил передатчик, попробовал вызвать пилота на всех доступных диапазонах.

Никто не ответил.

Тогда он подвесил свой катер в метре от скал, выбрался наружу в дежурном «кокосе», приблизился к пинассу. Спасать неизвестного разгильдяя, влетевшего в столб газа, не хотелось никак, хотелось вызвать спасателей и побыстрей убраться отсюда. Но Эллинсон справился с эмоциями.

Подошёл к лежащему на скале аппарату, постучал по корпусу кулаком.

– Эй, есть кто живой?

Никто не отозвался, однако блистер аппарата вдруг беззвучно откинулся, и над сиденьем выросла фигура пассажира в сверкающем костюме, таком же, какой был на пилоте патрульного катера.

– Чёрт! – выругался Эллинсон с облегчением. – С вами всё в порядке?

Пассажир пинасса снова промолчал, но Эллинсон вдруг потерял к происходящему всякий интерес. Сознание растворилось в нахлынувшем безразличии.

«Садись на своё место!» – раздался в голове – не в наушниках рации – холодный голос.

Пассажир вылез из пинасса, взялся за локоть пилота.

Тот забрался в кабину своего катера. Пассажир сел рядом.

«На базу!»

Джеймс Эллинсон послушно скомандовал кибу следовать на базу.

– Всё в порядке? – поинтересовался киб, выполняя приказ.

«Ответь – всё в норме!»

– Всё в норме, – подтвердил Эллинсон, не вникая в смысл сказанного.

Неф поднялся в угольно-чёрное небо Меркурия, расцвеченное оранжевой дымкой реденькой атмосферы, помчался над кратерами и скоплениями оплывших скал прочь от жгучего света близкого Солнца, диск которого с поверхности планеты виделся вчетверо большим, чем с поверхности Земли.

Через несколько минут вдали показался бликующий зеркальный купол базы. Неф нырнул к нему с высоты километра.

«Процедура стандартная, – снова заговорил в голове сомлевшего пилота чужой голос. – После пересечения тамбур-зоны подлетишь к фрегату «Мао», откроешь кабину».

Эллинсон ответил инку базы, запросившему борт «17», объяснил причину задержки вынужденной остановкой в пути для помощи повреждённому туристическому катеру, и его пропустили в окно тамбур-зоны, имевшей специальную аппаратуру контроля.