– А чо, шаришь ты насчет нохчей, – решил грубо подольститься Антон, приветливо пожимая сверх меры влажную ладошку – понервничал парень, поволновался. Но это ничего, что влажный и толстый, – это мелочи. Колян будет сидеть в райцентре полтора месяца, дружить надо. – Видать, бывал тута в перву войну?

– Два раза, – солидно обронил Колян, защелкивая предохранитель и вешая автомат на плечо. – В первый – так себе, в начале 95-го фильтр обеспечивали в Ханкале. Кого там только не было! Сам Масхадов у меня там торчал – достал он меня своими приколами, пока сидел. А во второй – покруче получилось. В Гудермесе зачистки делали – так пришлось там валить направо и налево… А, долго рассказывать. Как на рекогносцировку приеду в станицу – посидим, покалякаем. Сейчас-то здесь более-менее нормально, можно сказать – тыл. А в тот раз… я этот Гудермес как вспомню – до сих пор мурашки по коже…

«Ну и дурак, – мысленно похвалил Антон. – И врун к тому же. По пункту первому – полный провал. ОМОН „фильтры“ не обеспечивает – этим занимается уиновский спецназ. И к Масхадову тебя, жиробас ты наш словоохотливый, на пушечный выстрел не подпустили бы. А про Гудермес приплел для чего? Те, кому доводилось участвовать в „жестких зачистках“, ни за что не станут трепаться первому встречному о том, как они там кого-то валили. Потому что прекрасно знают – такую информашку можно хорошо продать тем самым товарищам, из которых, как справедливо заметил Колян, каждый второй похож на славянина.»

– То любо, што бывалых отправляют, – счастливо улыбнулся Антон. – А то понашлют всяких ракалов – ратуй потома с ними. На смену?

– Ага, – кивнул «притертый». – Антон так и не смог вспомнить, как его зовут, хотя полтора месяца назад провел с ним почти полдня и даже водочку пил за одним столом. – Повез мужиков места показать да присесть на пару стаканов, – он хлопнул крепкой ладонью по тенту «уазика» со стороны багажника и весело подмигнул: – Полбарана бастурмы[6] да пол-ящика прохладненского коньяка. Давай с нами? Ты не думай – там на всех хватит упиться и уесться…

Антон неопределенно пожал плечами и замялся, подыскивая веский повод для отказа. Нет, он был отнюдь не дурак хорошо посидеть в теплой компании, даже и с прохладненским[7] коньяком – если потреблять в меру, ничего страшного. Но в данном случае ситуация не располагала к тому, чтобы все бросить и сломя голову мчаться навстречу дружеским возлияниям на лоне природы. Кроме «притертого» – парни незнакомые, с оружием, пойла много, как ведут себя под большим градусом – черт его знает. Помимо того, смущал еще один вопрос. И где это они присесть собрались? Уж не у брода ли?

– Давай, давай – не ломайся! – истолковал по-своему сомнения Антона «притертый». – Сади казаков в тачку и езжай за нами. Это у брода, где вы раньше дозор на ночь ставили. Казаки у тебя пьющие? – и весело хохотнул – самому понравилось, как «приколол». Непьющий казак, дорогие мои, это нечто вроде чечена-русофила или говорящего кота – чудо природы, артефакт, раритет.

– Да то не казаки, – брякнул простецки Антон, ухватившись за первый подвернувшийся повод. – То ж мои сыны.

– Сыновья? – удивился «притертый», повернув голову в сторону казачат. – Ну, блин… А на вид – мужики мужиками.

– Да не – то ж на вид только. Старшому шешнадцать, младшому – тринадцать – малята совсем… – Антон почесал двухдневную щетину и обозвал себя идиотом. Повода не мог найти получше, недоумок? Если это твои сыновья, то сколько тогда тебе лет, казаче? Не сообщать же первым встречным, что женился по большой любви на казачке вдовой на пять лет старше да с двумя детьми готовыми! При тотальной приграничной амазонии (баб в два раза больше, чем мужиков) это – из ряда вон. Такие вещи запоминаются: вполне пригожий да здоровый казачина не смог найти себе девку из большущей кучи. Этак недолго и до закономерных выводов…