Открыла сама Зейнеп-ханым. Джевдет-бей не успел ничего сказать, как она воскликнула:

– Ах, Джевдет, сынок, откуда ты взялся? – и бросилась ему на шею.

Покрывшись от смущения потом, Джевдет-бей поцеловал ей руку, и в памяти его всплыли забытые запахи детства. Вспомнились предметы домашнего обихода, вышитая скатерть на столе…

– Заходи-ка в дом, – сказала Зейнеп-ханым. – Снимай ботинки. Ох, ну и шикарно же ты одет! Рассказывай, зачем пришел.

– Тетушка, Нусрет болен, – сказал Джевдет-бей.

– Ай-ай-ай!

Джевдет-бею послышалась в ее голосе скрытая насмешка. Он снял ботинки и сел, куда указала ему Зейнеп-ханым.

– Я надолго не задержусь.

– Братец-то Зийю, что ли, хочет повидать?

– Да.

– Очень плох?

– Да уж хуже некуда!

– Ты, стало быть, за Зийей приехал? Хотя зачем бы тебе еще сюда приезжать?..

– Ах, тетушка, у меня совсем нет времени! Я все о вас думаю, но времени, времени нет!

– Тогда подожди немного, я Зийю позову, – сказала Зейнеп-ханым и вышла.

«Ну вот, а я боялся, – подумал Джевдет-бей. – Как она меня хорошо встретила! Да, эти люди умеют любить. Что поделать, раз уж я связался с торговлей… И они это понимают. А я сделал из мухи слона… Который, однако, час? Э, да так я опоздаю на обед с Фуатом!»

Немного погодя Зейнеп-ханым вернулась в комнату со стаканом на подносе.

– Вода с вишневым сиропом, – сказала она. – Как ты любишь.

Джевдет-бей покраснел от смущения, хотел что-то произнести, но, так и не решив, что именно, сказал просто «спасибо».

– Я послала за мальчиком, он скоро придет. Что, его отец действительно так серьезно болен?

Джевдет-бей кивнул. Воцарилось молчание.

– Как идут твои дела, сынок? – наконец спросила Зейнеп-ханым.

– Ох, плохо, тетушка, плохо! – с жалобным видом ответил Джевдет-бей и спрятал руку с кольцом в карман.

– Что поделаешь, авось наладятся. Нынче у всех дела плохи. Помоги нам Аллах!

И опять они погрузились в молчание.

Затем Джевдет-бей поднялся и сказал, что Нусрет хотел видеть своего сына как можно скорее. Зейнеп-ханым, недоумевая, где мог задержаться Зийя, тоже встала и выглянула в окно.

– А вот он и пришел! – сказала она. – Ты его, конечно, и назад привезешь? Когда?

Джевдет-бей пообещал, что привезет мальчика домой. Однако, добавил он, возможно, Зийя останется с отцом на несколько дней. Тетушка понимающе кивнула, но на лице ее промелькнуло ранившее Джевдет-бея сомнение. Вместе они вышли в сад, и Джевдет-бей заметил, что в нем все-таки появилось кое-что новое: курятник. По крыше курятника разгуливала курица. Колокольчик снова звякнул, напомнив Джевдет-бею о детстве. Мальчишки, собравшиеся вокруг кареты, обернулись, и лицо одного из них как будто показалось Джевдет-бею знакомым.

– Зийя, сынок, посмотри, кто приехал, – сказала тетя Зейнеп. – Дядя Джевдет приехал, ты его узнал?

Мальчик неуверенно шагнул вперед. Должно быть, вид шикарно одетого дяди внушал ему страх. Потом, бросая испуганные взгляды то на Джевдет-бея, то на тетю, он подошел поближе.

Последний раз Джевдет-бей видел Зийю шесть лет назад, во время Курбан-байрама. В то время ему было года четыре. Стараясь понравиться мальчику, он потрепал его по щеке и приветливо сказал:

– Ну, как дела, Зийя? Узнал меня?

Тот лишь испуганно кивнул.

– Сынок, дядя хочет с тобой прокатиться. А потом привезет тебя назад. Хочешь прокатиться? – сказала Зейнеп-ханым.

– На этой карете? – спросил Зийя, обернувшись.

Один из его приятелей о чем-то разговаривал с кучером.

– Да-да, на этой! – ответила тетушка. – Хочешь, дядя тебя на ней покатает?

Джевдет-бей тем временем, не слушая, краем глаза поглядывал на кучера.