“Ровно через неделю, – сказал он себе, – деньги будут у меня почти в кармане, и я смогу отдать долг Лиз. Все пока что идет прекрасно, но как же мне завладеть камнями? Их привезут из банка только в день бала, а наутро его светлость отвезет их обратно.

Снять ожерелье прямо с шеи герцогини весьма затруднительно. Когда же его снова положат в шкатулку и поместят в сейф, встроенный в стену комнаты, смежной с покоями герцогини, там на ночь останутся дворецкий и один из лакеев, а единственный ключ от сейфа будет у самого герцога. Так что и тут ни малейшего шанса на успех предприятия… Просто ума не приложу, каким образом бриллианты могут перейти в мою собственность. Ясно одно – их нужно заполучить во время бала. А пока есть время составить план”.

Назавтра Саймон Карн получил приглашение на упомянутый бал, а через два дня, когда план его был готов, нанес визит герцогине Уилтширской в ее особняке на Бельгрейв-сквер. С собой он взял небольшую вазу, которую обещал ей на ужине у графа. Герцогиня приняла гостя в высшей степени любезно, и беседа их сразу же вошла в уже привычное русло. Саймон осмотрел ее коллекцию, очаровав герцогиню парой тонких замечаний, и попросил разрешения включить фотографические снимки нескольких сокровищ из коллекции ее светлости в книгу, которую он пишет, после чего исподволь завел разговор о драгоценностях.

– Поскольку речь зашла о драгоценных камнях, мистер Карн, – сказала герцогиня, – вам, возможно, будет интересно взглянуть на мое знаменитое ожерелье. По счастью, оно сейчас здесь, в доме, – мои ювелиры переделывали оправу одного из камней.

– О, я страстно хочу его увидеть, – ответил Карн. – Мне несколько раз выпадало счастье взглянуть на драгоценности могущественнейших индийских правителей, и я был бы рад добавить к этому списку знаменитое ожерелье герцогини Уилтширской.

– Что ж, я окажу вам эту честь. – Герцогиня улыбнулась. – Позвоните, пожалуйста, вот в этот звонок, и я пошлю за ожерельем.

Карн позвонил, вошел дворецкий; герцогиня дала ему ключ от сейфа и велела принести шкатулку в гостиную.

– Через час оно уже должно быть в банке, – заметила она, когда дворецкий удалился.

– Мне чрезвычайно повезло, – ответил Карн, после чего стал рассказывать о некоей любопытной индийской резьбе по дереву, которой собирался посвятить отдельную главу в своей книге. Он упомянул, что зарисовывал для книги двери индийских храмов, ворота дворцов, старую чеканку и даже резные кресла и шкатулки, найденные в самых разных уголках Индии. Герцогиня слушала с большим интересом.

– Удивительное совпадение, – сказала она. – Если для вас представляют интерес резные шкатулки, то вы, быть может, обратите внимание и на мою. По-моему, я вам говорила на ужине у леди Эмберли, что эта шкатулка из Бенареса и на ней вырезаны изображения едва ли не всех богов индуистского пантеона.

– Вы еще больше подстегиваете мое любопытство, – ответил Карн.

Через несколько мгновений слуга принес деревянную шкатулку, длиной примерно в шестнадцать, шириной в двенадцать и высотой в восемь дюймов, поставил ее на столик рядом с креслом герцогини и удалился.

– Вот она. – Герцогиня опустила руку на шкатулку. – Взгляните, какая изысканная резьба.