Вскоре Кейт с Перри в наемной карете отправились к отдаленным дымкам, означавшим Лондон. Господи, как же он скучает по провинции!

Перри разглядывал безупречно отполированные ногти.

– Я не вмешиваюсь, дружище, но ты уверен насчет этой Рамфорд?

– Да.

Перри вздохнул.

– И где ты купишь поместье?

Кейт уже поделился своими планами с другом, поэтому у него не было причин сердиться на расспросы.

– Рамфорд предпочитает поближе к Лондону, но на севере большие владения дешевле.

– На севере? Возможно, в Йоркшире?

– А почему бы и нет?

– Наверное, это от любви к фамильному дому? – деликатно предположил Перри.

– А ты не испытываешь привязанности к Херну?

– И никогда не испытывал. Какой смысл? Я четвертый сын. А теперь у Пранкса и своих двое.

Пранкс, то есть Пранксуорт, самый старший брат Перри, с рождения носил титул виконта Пранксуорта и, в свой черед, собирался стать графом Хернскрофтом.

– В любом случае в провинции я скучаю, а в Лондоне и при дворе – нет.

– Ты можешь себе позволить Лондон и двор.

– В этом прелесть синекуры. Может, твой брат присмотрит парочку для тебя.

– Мы с братом расстались отнюдь не в дружеских отношениях.

– Их будет трудно восстановить? По твоим словам, ссора была горячей.

Кейт об этом не думал.

– Черт побери. Если мать серьезно больна… или даже хуже, мне ведь нужно ехать на север?

Сыновний долг требует этого.

Это оправдывает его возвращение в Кейнингз, где он сможет восстановить дружеские отношения с Роу.

Его брата Себастьяна, лорда Малзарда, в семье звали Роу, по титулу, который он получил при рождении, – виконт Роуклифф. Роу был на шесть лет старше Кейта, и они никогда не были близки, но Кейт сожалел о конфликте и особенно об изгнании из дома, который любил.

Несколько лет он провел в армии, сумев приехать в отпуск только однажды, и всегда знал, что Кейнингз ждет его с распростертыми объятиями…

– Ты так и не сказал, почему вы поссорились, – сказал Перри.

Они уже миновали маленькие поля и ехали между домами.

– Главным образом это произошло из-за моей гордости, – сказал Кейт. – После известных событий мне позволили просто продать военный патент, но история разошлась. Судачили, будто я постоянно нарушал дисциплину, дошел чуть не до бунта, затеял драку, в которой погибли три человека.

– Это не совсем правда.

– Три человека действительно погибли, – сказал Кейт. – И все это трудно оспорить, особенно если об этом не говорят открыто.

– Мне некоторые говорили об этом открыто.

– Так вот почему ты вызвал на дуэль Уиллоби…

– Проклятый трус взял свои слова обратно.

– Это пресекло открытые высказывания. Спасибо.

– Как все это привело к тому, что семья тебя отвергла? Не могли же они поверить…

Кейт рассмеялся:

– Еще как могли! Они продемонстрировали это своим невыносимым участием. Роу заверял меня, что Кейнингз – мой дом, ни секунды так не считая. Мы и в лучшие времена конфликтовали. Он такой правильный и считает, что как глава семьи занимает место отца в наших отношениях.

Кейт заставил себя остановить поток жалоб. Если Роу из-за него в отчаянии, значит, есть причины. Даже теперь, ухаживая за Джорджианой, Кейт знал, что его женитьба причинит неудобства его семье. Родство с Рамфордами не сочтут приятным. Сможет ли его мать заставить себя обнять Джорджиану и назвать своей дочерью?

– Раздосадованная Артемис, моя невестка, заговорила о возможности будущей профессии или дела, словно сомневаясь, будто я смогу его найти, – продолжил он. – А мать открыто сердилась, что я снова ее тревожу.

– Поразительно!

– Мы никогда не были близки. Армия дала мне единственный выбор – полк, который вот-вот отправится в Индию. И мать с трудом поняла, почему я не воспользовался этой возможностью, поскольку сражения, кажется, единственное, в чем я сумею оправдать репутацию ее фамильного имени.