– Я, пожалуй, пас.

– Да брось, принцесса. Разве ты не в курсе, что свои страхи надо преодолевать?

– Ты не понимаешь слово «пас»? Тогда скажу яснее, – ее глаза со стальным блеском вонзились в меня: – Нет. Я не хочу ни чему-либо учиться, ни плавать, ни подходить близко к воде, тем более с тобой.

– Когда я тебя вытаскивал из морской пены ты была более ко мне благосклонна.

– Я была без сознания, – посмотрела на меня, как на идиота и…закрыла глаза.

– Я же вижу, что тебе хочется, – как можно мягче говорю я, предпринимая еще одну попытку вытащить девушку из-под ультрафиолетовых лучей.

Время уже близится к двенадцати и солнце нещадно начинает печь. Но Виктория будто не чувствует огненные языки и продолжает непринужденно лежать.

– Мне много чего хочется и вряд ли в мои хотелки можно отнести еще один заход в море.

– Обещаю, я буду рядом.

Девушка открывает глаза. В них усмешка:

– Этого я и боюсь.

– Ну раз Магомед не хочет идти к горе, значит я приведу его сам, – и с этими словами, под ошалевшим взглядом Виктории, я встаю и поднимаю ее на руки.

Виктории понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и начать барахтаться и кричать в моих руках. Эти несколько метров показались мне адом, но я упрямо преодолел расстояние до моря, и шагнул в него.

Когда вода мне дошла до колен я понял, что что-то пошло не так. Принцесса притихла в моих руках, а на моей груди появилась влажность. От ее слез. Я настолько сильно удивился этому, что, остановившись, посмотрел на испуганное, заплаканное лицо моей Виктории. Девушка тихо дрожала в моих руках, а ее губы беззвучно подрагивали.

В груди образовался неприятный комок.

Я чувствовал себя, будто по мне будто проехались катком, причем не один раз.

Сглотнул, и не говоря ни слова повернул назад.

Как только ноги девушки оказались на песке, она резко ототкнула меня и убежала в сторону бунгало. Я не стал ее догонять. Я был впервые настолько растерян, что кроме, как сесть на прежнее место, ничего сделать не мог.

В голове путались мысли, а на душе было противно. От самого себя. От того, что довел такую девушку, как Виктория, до слез.

Взгляд упал за соломенную шляпу, которую она оставила. Зацепил край поля и взял в руки. Ветер ласково ударил в лицо, и я почувствовал исходящий от шляпки аромат. Аромат ее шампуня.

Прилег, нахлобучил на лицо произведение искусства и прикрыл глаза, наслаждаясь этим запахом и попутно прокручивая в голове извинения, которые я ей должен принести за свой тупой поступок.

Сам не заметил, как уснул.

А вот проснулся уже с твердым решением извиниться и болью во всем теле. Не знаю сколько прошло времени, но желудок неприятно заурчал. И в этот момент я заметил на своем животе белую густую жидкость. Зацепил кончиком пальцев и понюхал. Пахнет приятно. Видимо какой-то крем. Но для чего он? Виктория решила меня так спасти от ожога? Тогда ей плохо это удалось, т.к. тело неприятно жгло и появившаяся краснота, указывала, что солнце меня не пощадило.

Аккуратно размазав по телу остатки крема, я накинул на себя помятую футболку, и поковылял в бунгало, не столько с целью привести себя в более-менее нормальный вид, сколько попросить прощение у девушки.

Виктория была на месте и спокойно дочитывала один из взятых с собою романов. При виде меня, она насупилась и поджала губы.

Тогда я решил, что она просто злиться, но, когда увидел себя в зеркало ванной, понял, она пыталась сдержать смех. Ведь то, что я увидел, было ее рук дело!

– Виктория! – не сдерживая рыка, пулей вылетел из ванной и столкнулся с невозмутимым спокойствием в ее глазах.