Утро

Я-то полагала, что мой работодатель забудет. Точнее, надеялась. Упорство Джекаби, поставившего себе какую-то цель, слегка пугает, и я отдала бы что угодно, лишь бы этот день не был отмечен ничем особенным. Спускаясь по винтовой лестнице к источнику уже столь привычного для завтрака запаха горелого хлеба, пережаренного бекона и подпаленных волос, я позволила себе немного помечтать о том, что мое желание все-таки сбудется.

Джекаби, казалось, не заметил, как я вошла. Он суетился в обычной своей манере, заглядывая в банки и принюхиваясь к их содержимому, прежде чем добавить его в какую-то комковатую массу, отдаленно походившую на тесто для блинов. Мне было бы куда спокойнее наблюдать за кулинарными экспериментами Джекаби, если бы кухня не служила ему заодно и лабораторией, где хранилось вдоволь кислот, взрывчатых веществ и сушеных или заспиртованных останков животных с непроизносимыми названиями.

Я уселась за стол напротив моего работодателя.

– Доброе утро, сэр.

– Какой очевидный факт, – ответил он не оборачиваясь.

Не то чтобы Джекаби был грубым, нет. Несмотря на то что ему была свойственна полная бестактность, в моем работодателе присутствовала удивительная искренность.

– Я думал, вы, мисс Рук, уже вышли из того возраста, когда впечатляет сам факт того, что солнце ежедневно встает на востоке. Вы способны на более глубокие наблюдения.

Временами Джекаби все-таки бывал груб.

– Хорошо спали? – спросила я, втайне радуясь его высокомерному тону.

По крайней мере, поведение Джекаби говорило о самом обычном утре, точнее, о таком, которое можно назвать обычным для дома детектива по паранормальным явлениям.

А потом он повернулся, и я увидела на нем нечто вроде патронташа.

Его грудь пересекал толстый кожаный ремень с восемью сквозными кармашками, в которые были вставлены трубки, по размерам превосходившие любые патроны, что мне доводилось видеть. Каждая трубка была обернута блестящей бумагой ярких цветов, торчавшей с обеих сторон кармашка. Я бы предпочла увидеть на их месте пули.

– Только не говорите, что это… – я нервно сглотнула, – праздничные хлопушки…

– Как вам будет угодно. Это не праздничные хлопушки, – широко улыбнулся Джекаби. – С днем рождения!

Я едва не свалилась со стула.

– Вы понимаете, что вы, взрослый человек, напялили на себя какие-то детские игрушки? – поинтересовалась я, и, чтобы не встречаться с ним взглядом, стала искать на подносе что-нибудь относительно съедобное, пока не нашла кусок бекона, чуть менее обугленный, чем остальные. – Я совершенно точно помню, как просила вас не устраивать суматохи.

– Никакой суматохи. И вы сами скоро увидите, что это гораздо лучше обыкновенных праздничных хлопушек.

Он помешал жидкое тесто деревянной ложкой, заталкивая ею поднимавшиеся на поверхность комки обратно вглубь.

– Ах, вот как, это необыкновенные хлопушки. Почему-то это нисколько меня не удивляет. Как и не успокаивает. Разве в этом доме найдется хоть что-то обыкновенное?

– Конечно. Я позволяю Дугласу вести самую обыкновенную картотеку, – возразил Джекаби. – Кажется, в хронологическом порядке. Или в алфавитном. В любом случае что-то в равной степени скучное. По-моему, даже на самых обыкновенных бумажных карточках. Очень банально.

– Да, но Дуглас утка, а это, я считаю, служит противовесом всей имеющейся банальности.

– Но так было не всегда, – парировал Джекаби. – Однако вы правы. Я не люблю иметь дело с чем-то слишком нормальным. Всегда полезно держать ум открытым и расширять свои горизонты. Особенно в праздничный период ритуального перехода, правда?