В течение четверти часа пятеро сидящих перед Хиксом журналистов проставили в своих блокнотах все галочки. Хикс постарался произвести впечатление, будто прежде такого типа вопросов он никогда не слышал. И они ему самому показались весьма интересными. Он ответил на последний, как он надеялся, вопрос и намеревался уже завершить встречу, как вдруг ожил и зашевелился шестой журналист. Тот самый, сидящий на другом конце стола. Самый молодой из всех остальных. Круглолицый, с пухлыми щечками, растрепанными светлыми волосами, в выцветшей одежде, купленной в армейском магазине. Перекрасить волосы, добавить берет – вылитый Че Гевара, подумал Хикс. Молодой журналист обращал на себя внимание еще кое-чем. А именно тем, что до этого момента не проявлял никакого интереса к происходящему. Казалось, все это время он просто дремал.

– Уровень смертности в тюрьмах «Минервы» шокирует, – заявил он. – Почему он так высок?

Хикс опустил глаза на Брокмана и секунду молчал.

– Уровень смертности в наших исправительных учреждениях, – ответил он, предварительно облизав губы, – отнюдь не высокий. Вы считаете, что это не так? Можете пояснить?

Брокман достал из кармана мобильник. Он держал его низко, на уровне коленей, чтобы никто не видел, как он большим пальцем набирает кому-то текстовое сообщение.

– У меня есть свои источники информации, – ответил парень, похожий на Че Гевару.

– Открыть их, конечно, вы не можете? – спросил Хикс.

– Совершенно верно.

– Ловите рыбку в мутной воде, не так ли, мой друг? Ну что ж… я скажу вам, что вы забрасываете удочку не в тот водоем. Здоровье наших заключенных значительно лучше и средняя продолжительность жизни выше, чем в других аналогичных учреждениях. И это неслучайно. Так происходит благодаря нашему уникальному, прогрессивному, человеколюбивому курсу. Если злая судьба привела человека в места заключения, условия, предоставляемые компанией «Минерва», пробуждают в нем желание покончить с прошлым раз и навсегда. В этом не может быть никаких сомнений.

– Так вы утверждаете, что уровень смертности у вас невысок?

– Да, именно это я утверждаю.

– И вы можете подкрепить свои слова точными данными?

– Конечно.

– Тогда почему вы их не публикуете?

– С какой целью? В них нет ничего необычного.

– Вы все равно должны публиковать эти данные. Ради прозрачности вашей деятельности.

– Все, что от нас требуется, в согласии с законами штата и федеральным законодательством, мы публикуем.

– Это лишь малая часть из того, что должны публиковать учреждения штата и государственные учреждения.

– Законы принимаем не мы. Мы лишь исполняем их. Добросовестно и безупречно.

– Это все дымовая завеса. В ваших тюрьмах серьезные проблемы с наркотиками, и вы тщательно стараетесь их скрыть. Всякий раз, когда ваш заключенный от передозировки попадает в больницу, вы выдаете это за некие превентивные меры, которые вы принимаете, исходя из вашего так называемого гуманизма. И у вас хорошо получается скрывать правду, если кто выздоравливает. Но когда человек умирает? Вот тут начинается реальный сюжет, верно?

– Нет, не верно. Послушайте, могу ли я, положа руку на сердце, утверждать, что в каком-нибудь из наших учреждений сегодня кто-нибудь не примет наркотик? Нет, конечно. Мы все живем в реальном мире. И я человек не столь наивный. Но когда дело доходит до наркотиков, «Минерва», как и во всем остальном, в деле помощи и защиты наших заключенных оставляет далеко позади все остальные аналогичные организации. Мысль о том, что наркоманы у нас массово умирают, нелепа и смехотворна.