Его узнали бы. И пошли бы разговоры. Через неделю к его дому стали бы устраивать туристические экскурсии на автобусах.

Если только парни, которые приносили ему домой продукты, не держали язык за зубами.

Население Украины составляло около сорока пяти миллионов. Часть из них жили в Америке. Причин считать, что все они знают друг друга, не было. И только в том случае, если у Макса Труленко существовала связь с кем-то из земляков, у него имелась возможность спрятаться в городе такого размера. Единственная гарантия успеха – находиться под защитой верной и бдительной силы. Как тайный агент на конспиративной квартире, нетерпеливо выглядывающий в окно, когда приходят и уходят осмотрительные курьеры.

«Семь шансов до конца недели», – подумал Ричер.

Он сложил карту и засунул ее в задний карман. Затем спустился на лифте в вестибюль и вышел на улицу. Джек проголодался. Последний раз он ел с Шевиками. Сэндвич с куриным салатом, пакет картофельных чипсов и банка содовой. Совсем немного и довольно давно. Свернув, он зашагал по Центральной улице и уже через квартал понял, что почти все места, где он мог поесть, закрыты, поскольку был поздний вечер.

Что его вполне устраивало. К тому же в большинство мест он заходить не хотел.

Ричер пошел на север по Центральной улице, туда, где, по его представлениям, толстая часть груши начинала сужаться, потом повернул обратно на юг, присел на скамейку у автобусной остановки и принялся наблюдать за движением. Получилось довольно медленно. По большей части улица оставалась пустой. Между проезжавшими машинами возникали длительные промежутки. Мимо проходили пешеходы, часто группами по четыре или пять человек; тут все зависело от возраста. Иногда – участники поздних вечеринок в ресторане, направлявшиеся домой; временами – люди, старавшиеся оставаться в модном тренде: они сознательно опаздывали на какие-то мероприятия.

В целом движение делилось практически поровну на восток и запад от Центральной улицы, судя по общему течению. Но оно было больше, чем просто движение, в нем чувствовалась какая-то энергия. Что-то влекло людей вперед.

Кроме того, Ричеру на глаза попадались одиночки, шагавшие в том или другом направлении. Всякий раз мужчины – некоторые смотрели на тротуар, другие прямо перед собой, словно их смущала мысль, что кто-то их заметит. И все спешили попасть в какое-то определенное место.

Ричер встал со скамейки и зашагал на восток, следуя за течением. Впереди он увидел, как симпатичная четверка нырнула в дверь справа. Подойдя, обнаружил, что за ней находится бар, обставленный как федеральная тюрьма. Все бармены были одеты в оранжевые комбинезоны. Единственный представитель обслуживающего персонала не в комбинезоне, крупный парень, сидевший на стуле возле двери, был в черных брюках и черной рубашке. Албанец, почти наверняка. Ричер знал эту часть мира и даже провел там некоторое время. Парень выглядел как недавний переселенец. На лице у него застыло самодовольное выражение. Он обладал властью и наслаждался этим.

Ричер пошел дальше, следуя за решительно настроенным мужчиной, который старался не привлекать к себе внимания, и увидел, как тот входит в дверь без надписи; одновременно оттуда вышел другой мужчина, раскрасневшийся и довольный. «Азартные игры», – подумал Ричер. Не проституция. Он знал разницу. Не зря тринадцать лет служил в военной полиции. Он подумал, что вошедший мужчина рассчитывает отыграться за вчерашний проигрыш, а тот, что вышел, только что выиграл столько, что теперь сможет расплатиться с долгами и у него еще останется, чтобы купить букет цветов и обед на двоих. Если он не решит испытать судьбу и попытается продолжить победную серию. Трудное решение. Почти моральный выбор. Что теперь делать?