46. глава 46

Юрий.

-Не, ну не понял, в натуре… -передо мной маячит табло в виде старинного свитка, испещрённого затейливой вязью.

-Не, ну ты глянь, совсем охамели, -призываю в свидетели грязнулю, что сидит рядом со мной на собранной мной охапке луговой травы, обхватив тонкими руками свои содранные коленки. Когда она коленки-то содрать успела? Сглатываю, отвожу взгляд.

Возвращаюсь было к табло, но табло уже нет.

-Осознали свою ошибку, уроды, -констатирую в напоенный солнцем воздух. На грязнулю стараюсь не смотреть. Не надо её отмывать. Вообще чокнусь тогда. Хотя, наверняка она страшная.

Бывают такие девки, смотришь на них сзади, - улёт; как рожей повернётся, так всё, кроме мата ничего в голову не лезет. Таких много сейчас, кстати. Такие страшилы встречаются, что мама не горюй. Как только рожают-то таких?

Клепают, наверное, таких по пьяни, известно же, что каждый градус спиртного градус красоты баб повышает. В геометрической прогрессии, в той самой. Вот, наверное, страшилы-то эти напоят мужика-то и бах бедолагу в койку, потомство бацать. Вот и получаются потом такие крокодайлы, что атас, рабочий класс. Даа…

«Атас…
Веселей, рабочий класс…
Атас…
Танцуйте мальчики, любите девочек…
Атас…
Пускай запомнит нынче нас
Малина-ягода…
Атас!» -напеваю потихоньку, глядя на закатное солнце Джаммира. О, чёрт! Вечер же был! А сейчас солнце, хоть и закатное! А только что пекло как на югах наших в жаркий летний полдень.

Так, чёт не понял я, в натуре. Когда я очнулся на своём привычном респауне, было темно, почти ночь. Потом то да сё, воздушный бой… Начался он в темноте… А продолжился уже при ярком солнце… И опять же, что за хрень с древнеперсидским… Явно же не по адресу бумага… Сбой в программе у них произошёл, что ли… Сбой в программе…

-Слушай, подруга! -поворачиваюсь к своей спутнице. Та вздрагивает. Пуганая какая. Хорошо, что мне уже не до её коленок. Здорово просто.

-Слушай, а давай я тебя буду Пятницей звать, раз ты имя своё назвать отказываешься. Вот чё, Пятница, надо бы нам с тобой военный совет созвать. Не знаю, как ты, но я бы покинул этот Джаммир на хрен. Не знаю, как у тебя, а меня, между прочим, моя единственная любовь ждёт. Там, в реале, -о, наконец-то я хоть что-то ляпнул, что её проняло. Аж вздрогнула.

Чё ж, пойдём этим путём. Проторенным. Мне нужен говорящий боец, а не это зашуганное нечто. С коленками. Так, Юрец, забыл о коленках.

-Даа, а чё ты думала, меня в реале не ждёт никто? Ждёт, ещё как ждёт… Сабинка её зовут. Любовь это моя единственная. Только ты знаешь, Пятница, поссорились мы с ней малёх. Ну, ты же понимаешь, а, может, и не понимаешь, что любому же челу нужно и пить, и есть, и прочие потребности удовлетворять.

И челу этому, когда уж очень пить, например, охота, он же и из лужи напиться может, это если фигурально сказать. Да. Ну и напился я из лужи как-то. Пару раз. А Сабинка, она, ты знаешь, она не понимает этого. Она только этого, Хайяма, полностью понимает.

Ну, знаешь, вот это «ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало…» Да, она такая, Сабинка. Но, ты знаешь, она не права. И Хайям этот в корне не прав с ней вместе. Вот, к примеру, взять нас с тобой сейчас. Ещё пара часов, и мы с тобой будем готовы слопать и выпить что угодно. Что попало, то есть. А иначе помрём. От голода и жажды. Ты согласна со мной, Пятница, а?

Ну что ты молчишь, сама же имя своё не сказала, а теперь на Пятницу обижаешься… Может, перепихнуться с тобой по-быстрому, пока малиноты здесь не видно, как считаешь? Ты только лицо не открывай, а то, возможно, не встанет и не получится у нас перепиха никакого…