Понимая, что этот человек уже все решил и слушать меня не собирается, я вновь повторила про себя “веди себя с достоинством” и, усмиряя панику, спокойным голосом произнесла:

- Благодарю, но я более не голодна. Могу я уйти?

Он бросил на меня недовольный взгляд и что-то сказал на кантонском официанту. 

Я уже обрадовалась, что у меня сейчас заберут приборы и отпустят, однако вместо этого услужливый мужчина в униформе понес в мою сторону тарелку с рыбой. 

Произведя таким образом смену блюд, он разложил столовые приборы, вновь вернулся на свое место и замер каменным изваянием.

Осознавая, что таким образом мне показали границы дозволенного, я аккуратно выдохнула, чувствуя беспросветный тупик. Даже сейчас, когда этот человек, казалось бы, выглядел расслабленным - сидел в удобной позе и поедал завтрак, от него веяло угрозой. Я бросала взгляд на его большие руки, оплетенные венами, представляла, что сейчас он будет меня ими касаться, и к горлу подходил ком.

“Не смей истерить. Будет хуже. Веди себя с достоинством”, - часто дышала я, пытаясь последовать собственным советам. 

Чтобы отвлечься от ужаса происходящего, я опустила взгляд на блюдо с рыбой - рядом лежали вилки и ножи, а чуть выше, недалеко от бокалов для воды и соков, палочки. 

Машинально выбрав нож для рыбы, я дрожащими руками продолжила завтрак, отодвигая на второй план мысль о том, что со мной будет дальше, и не могла избавиться от ощущения, что меня будто продолжают тестировать, как лот, который только что приобрели. Вернее, получили в подарок и еще не успели изучить. 

Я настолько была напряжена, пытаясь смириться со своей участью, что когда зазвонил телефон Коула, дернулась и чуть не выронила вилку из рук.

 - Да, скоро буду в офисе, - ответил он и, завершив разговор, посмотрел на меня.  - Сейчас свободна. К вечеру тебя приведут в порядок. Поедешь со мной на ужин.

Закончив этот короткий спич, он вытер рот льняной салфеткой и, встав из-за стола, покинул террасу.

Наблюдая за удаляющейся фигурой Коула, я нахмурилась и никак не могла разобраться, зачем меня кормили и зачем я должна была приводить себя в порядок. Он не планировал сейчас мою казнь, потому что собирался ехать на работу - это можно было понять по его тону. 

Ничего не понимая, я посмотрела на тарелку, на едва начатую рыбу, на нож в своих руках, вспомнила ощущение, что меня продолжают тестировать, и внезапно меня осенило - дело было не в том, сыта я или голодна перед сексом. Кормил он меня завтраком по другой причине - это была проверка, очередной тест, как я веду себя за столом. Какими приборами пользуюсь, как ем, пью и держусь. Ведь на вечеринке подавали только закуски в виде канапе, и Коул не мог видеть, насколько хорошо я ориентируюсь в правилах этикета. Привести себя в порядок он заставил, видимо, чтобы не наблюдать перед собой сонную взлохмаченную рабыню с размазанной косметикой. 

“Видимо я прошла очередной отборочный тур”, - машинально кивнула я, но от этого осознания мне легче не стало, напротив, я вновь почувствовала себя вещью в чужих руках и нервно дернула плечами. Получается, если бы я провалила этот экзамен, то меня могли отдать Хангу, или использовали бы по назначению только  в домашних условиях. А так - я сгодилась на выгул за пределы этой мраморно-золотой клетки.

10. Глава 10.

Я спускалась в лифте и, сжимая небольшую обтянутую шелком сумочку, в очередной раз усмиряла волнение и тревогу. Часы показывали половину девятого, внизу ждала машина, готовая доставить нас в ресторан, а рядом стоял Коул и, небрежно засунув руку в карман, молчал.