- Не всем же быть такими прекрасными, как Владимир Эдуардович. Не знаю, что у вас происходит на самом деле, но в гимназии активно обсуждали тему подмены рулона туалетной бумаги на красные купюры, как минимум, в вашем царском туалете. - Усмехается Штольман, и мне приходится отвести взгляд от интересующей меня парочки, которая теперь активно обнималась, точнее дикарь прижал к себе несчастную девочку и не отпускал.

Неприятное чувство сдавливало грудную клетку, и я не могла понять, чем это вызвано - высказываниями Иры, или тем, что незнакомый парень обнимает девушку. Наверное, я совсем схожу с ума, раз подумала о таком. 

- Ваше тривиальное мышление, Штольман, меня всегда убивало. - Скривилась, глядя на нее, на что одноклассница лишь развела руки в стороны.

- Я сказала то, о чем другие тебе в лицо не скажут, суфлер. - Ирина шумно выдохнула, продолжая сидеть на месте и нервировать меня своим присутствием. - Мы уже не в школе, к тому же я знаю твои тайны, пусть не все, но... Хорош строить из себя фифу. - Она мазнула по мне насмешливым взглядом и потерла руки об колени прежде, чем подняться. - Образу не соответствуешь. - Указала пальцем на джинсы с кроссами. - Пойдем в кафе что ли? Или рискнешь все-таки познакомиться с простым смертным?

Бровь Штольман вопросительно поднимается вверх, а на лице появляется все та же усмешка, от которой я чувствую прилив злости. Неосознанно смотрю через плечо, где мило беседует парочка, и поднимаюсь. День испорчен не только приемышем, но и другими людьми, причем теми, на которых я должна плевать с высокой башни.

- Ты разбогатела и решила угостить меня чашечкой кофе? Как мило... - Изобразила радость на лице, на что Ирина фыркнула и направилась вперед к тропинке. 

Штольман не выделялась среди сверстниц. Она была простой девочкой с уверенной жизненной позицией - никогда не сдаваться и идти до конца. Я не была ее фанаткой, подругой или приятельницей, наоборот, считала, что мы злейшие враги. Что у меня может быть общего с дочкой продавца овощей? Очевидно. Ничего. 

Только она не вызывала того чувства неприязни, которое обычно накрывало с головой, когда около меня оказывался кто-то из таких особей.

- Между прочим, я все лето проработала в благотворительном центре и получила приличную зарплату. - Бросает мне Штольман, пока я медленно иду за ней и пытаюсь запихать обратно в рюкзак свои принадлежности. - И да, Алимеева, я в состоянии угостить тебя даже твоим дорогущим кофе. - На лице Ирины появляется блаженная улыбка, веснушчатый нос смешно морщится, а в зеленых глазах читается гордость. 

- Как интересно... И кем ты там работала, если не секрет? - В привычной манере растягиваю слова и мило улыбаюсь, на что та чуть ли не давится усмешкой. 

- Такие, как ты, называют это "подай-принеси", - Ирина смотрит на меня, наверное, угадывая реакцию, только я сохраняю лицо, ведь ни капли не удивлена, - но меня все вполне устроило. 

- Еще бы, - фыркнула, поправляя кепку, - я не против выпить кофе в твоей компании, Штольман. Только предупреждаю сразу, не нужно думать, что мы с тобой из-за этого стали подругами, поняла? 

- Боже упаси, суфлер! - Ира поднимает руки вверх и закатывает глаза, гадко при этом посмеиваясь. - Я и ты - подруги. - Она крестится на показуху, а мне становится смешно, и где-то внутри я хохочу, только перед ней высоко задираю нос и шествую царской походкой к выходу из парка.

Кофе так кофе. Почему бы и нет, раз порисовать мне так и не удалось?

6. Глава 5. Братская любовь

Алексей

Меня жутко ломает и кроет от той картинки, которую я увидел больше часа назад. Бреду вперед, не разбирая дороги и пытаясь хоть немного успокоиться, потому что свыкнуться с мыслью, что твой лучший друг подбивает клинья к сестричке, пусть и не кровной, отменно напрягает.