Статуя Гора повернула свою блестящую золотую голову одним резким движением, на манер птицы, и уставилась на него сверху вниз.

– Осторожно, – сказал архивариус мягко. – Если я захочу, чтобы ты исчез, никто не найдет твои кости.

Джесс положил ладони на стол старика и чуть наклонился вперед. Ему было немного приятно осознавать, что он портит полировку.

– Если вы сделаете так, чтобы я исчез, – сказал он, – то станете последним архивариусом уничтоженной Библиотеки. Если же вы считаете, что это пустая угроза, прошу, пустите в ход своего металлического бога. – Он услышал звук шагов, а затем подошли стражники, однако архивариус вскинул руку, и они остановились на полпути.

Тишина. Натянутая и звенящая. Когда миновало аж десять ударов сердца, Джесс сделал шаг назад и плюхнулся обратно в кресло, рассевшись, будто у себя дома.

– Мы могли бы стать могущественными союзниками, – сказал он. – Поджигатели по всему миру восстают против вас. Королевства на грани революций. Ваши библиотечные войска стали слишком слабы, чтобы защищать все важные аванпосты. Мы могли бы помочь.

– Я не веду дела с контрабандистами и ворами.

– Вы вели дела с правителями и королями годами. Корона моего отца в тени, однако она очень даже реальная. Подумайте об этом и проглотите, наконец, свою гордость, если не хотите потерять… все это. – Джесс жестом обвел кабинет и большую центральную пирамиду, в которой этот кабинет находился: дом Великой Александрийской библиотеки, стоящей в городе, посвященном ее величию, в стране, ставшей невероятно богатой благодаря ей, защищенной армиями и традициями, механическими стражами и алхимией.

Все это было куда более хрупким, чем казалось, и они оба это понимали.

Архивариус быстро взмахнул рукой, и голова статуи Гора отвернулась, приняв свое привычное положение… однако если увидел однажды, как она двигается, подумал Джесс, то никогда уже этого не забудешь. Свою точку зрения архивариус высказал.

Взаимное уничтожение.

– И что он хочет взамен на такое… потенциальное сотрудничество?

– Книги, – сказал Джесс. – Редкие и ценные. Они вам без нужды, у вас обширные хранилища с кучей добра, которого никто никогда не видел.

– Сколько?

«Другое дело», – подумал Джесс. Они пришли к соглашению. Теперь они спорили об условиях сделки. Он немного расслабился, но лишь немного.

– За печатную машину и ее чертежи? Сто тысяч редких томов, и я проверю каждый из них. – Он улыбнулся. Улыбнулся циничной улыбкой Брендана. – Поверьте, я бы и сам занялся чем-нибудь другим. Это мой брат влюблен в книжки, не я.

– Это займет недели, – сказал архивариус.

– А вы торопитесь?

Своим вопросом Джесс заслужил гневный взгляд.

– Твой ответ подразумевал, что у тебя еще есть чем торговаться.

– Ну, печатная машина и ее чертежи того стоят, сомнений нет, однако ум человека, который соорудил это чудо… он стоит куда дороже, даже если лишь для того, чтобы убедиться, что новой такой машины он не построит.

Если Архивариус и думал об этом, то оставил все мысли при себе.

– Шрайбер ценен для нас.

– Тогда это еще сто тысяч книг. А другие?

– Кто другие?

– Капитан Санти. Халила Сеиф. Глен Уотен. Дарио Сантьяго, – сказал Джесс. Он пытался не представлять их лица в этот момент. Пытался не думать о них вообще, как и сделал бы Брендан.

Архивариус отмахнулся было, однако потом, похоже, передумал.

– Санти заслуживает наказания, – сказал он задумчиво. – Он должен стать примером для других. Семья Дарио Сантьяго королевских кровей. Простив его, мы можем заполучить новую клятву верности от Испании и Португалии.