Парень вложил листки обратно в нужный раздел книги и поместил том на прежнее место в шкаф. Подняв голову, Артур посмотрел на молчащий радиоприемник и решил включить его. Радиостанция транслировала речь фюрера. Одна из фраз зацепила молодого ученого, поэтому он решил оставить радио работающим и вернуться к столу.

– Мы должны постоянно думать о создании великого национал-социалистического государства, но достичь этого только проведением внешних реформ невозможно. – Гитлер выкрикивал фразы так, что уследить за его цельной мыслью Артуру было сложно. – Наш народ обязан навсегда покончить со всеми слабостями, от которых мы страдаем сейчас. Мы следуем направлениям наших предков, сохранивших для нас общегерманскую культуру. Путь нашего величия только в двух факторах – раса и личность.

Почему же с такой предубежденностью и неприязнью относятся многие коллеги к профессору Огенбауэру? – Задумался Артур, но со своими предположениями оказался на пути ошибочных суждений. – Я же уверен, что мечта Клауса, в личностном интеллектуальном совершенстве человека без каких-либо ухудшающих его кровосмешений.

Радио голосом Адольфа Гитлера продолжало засорять мозги молодому ученому, дверь в кабинет распахнулась и профессор Огенбауэр со сморщенным лицом стремительно, не скидывая плаща, прорвался к радиоприемнику, отключил его и только потом с укоризной посмотрел на своего ученика.

– По воле этого безумца скоро вся Европа, а не только Германия, превратиться в фабрику по промывке мозгов. – Рассердился Огенбауэр. – Трезвомыслящие люди, не поддающиеся подобному зомбированию будут уничтожаться либо превращаться в рабов с помощью методов, разрабатываемых такими отщепенцами от науки, как Франц Берг.

– Профессор, – тихо, на пределе слышимости решился вклиниться фон Кланке. – Берг сегодня заловил меня в коридоре, когда я направлялся к нашим студентам.

– Франц, мерзавец, – продолжал бушевать Огенбауэр, – я потребовал от него не приближаться к моим подопечным. – Надеюсь, ты смог ему жестко ответить нет?

– Я не смог, Клаус, – печально склонил свою голову молодой человек, – Франц знает какие-то слова, он будто меня загипнотизировал, поэтому отказать не получилось. Он назначил мне встречу после полудня на завтра. Сейчас чувствую себя виноватым, словно предал вас, профессор.

– Теперь Берг не отступится от тебя, Артур. – Клаус печально посмотрел на парня. – Могу предположить, что тебя, мой друг, будут заманивать в сети Аненербе, а беседу с тобой будет проводить кто-нибудь из офицеров СС.

– Может мне не ходить на эту встречу? – Артур растерянно посмотрел на профессора, присевшего за стол с противоположной стороны.

– Обязательно пойдешь, – задумался Клаус, – иначе тебя включат в черный список неблагонадежных граждан. Я достаточно пожил на этом свете, мой мальчик, так совет, что разрешаю тебе нести про меня весь тот вздор, о чем шепчутся по углам коллеги по университету. – Огенбауэр соскочил со стула и направился к шкафу, не переставая рассуждать. – Наверняка тебя будут расспрашивать о моих взглядах на состояние в стране и его руководстве, поэтому спокойно открещивайся от меня.

– Как я могу вас предать, дорогой Клаус! – Зажмурившись от накатившего страха выдавил из себя Артур.

– Я не боюсь смерти, мой мальчик, – улыбнулся профессор, возвращаясь к столу с тонкой папкой, – для меня важно не то, что ты им скажешь, а о чем думаешь и какое твое мировоззрение. Дух человека может быть несгибаемым, а плоть слаба и тленна.

Профессор положил на верхнюю обложку папки ладонь и принялся, как на лекции, последовательно излагать суть нового исследования, что долгое время оставалось только на уровне идеи. Он напомнил своему ученику, что по своей природе разум не единообразен, а состоит из широчайшего спектра когнитивных способностей. Наличие редких способностей часто называют талантом, что проявляется с различной эффективностью не только в юном, но даже в зрелом возрасте.