Я прошел затем через Сохо, сделав остановку у лотка с пиццей, чтобы подкрепиться ломтиком сицилийской и стаканом колы. Лиспенард-стрит находится сразу за каналом и протянулась всего на два квартала. У Джен квартирка на пятом этаже узкого шестиэтажного дома, зажатого между двумя более внушительными и современными зданиями. Я зашел в вестибюль и нажал кнопку ее звонка, а затем снова вышел на улицу, дожидаясь, чтобы она открыла окно и бросила мне ключ.

Так она поступила в ту ночь, когда мы познакомились, и еще в нескольких случаях. Затем какое-то время ключ у меня имелся свой. В последний раз я воспользовался им, когда пришел забрать вещи. Набил одеждой две магазинные сумки, а ключ оставил на стойке в кухне рядом с кофеваркой.

Теперь я посмотрел вверх. Окно открылось, из него вылетел ключ, упал на тротуар, звякнул, подпрыгнул и замер. Я подобрал его и вошел в дом.

– Заходи, – сказала она. – Спасибо, что нашел время заскочить. Ты хорошо выглядишь, Мэттью.

– Ты тоже, – сказал я. – Заметно похудела.

– Ха! – усмехнулась она. – Наконец-то. – Она склонила голову набок и посмотрела на меня в упор. – И что ты об этом думаешь? Мне это идет?

– Для меня ты всегда была хороша, Джен.

Ее лицо помрачнело, и она отвернулась от меня, сообщив, что только что сварила свежий кофе. Я ведь по-прежнему пью только черный? Без сахара, верно? Верно, без сахара.

Я подошел к той стене гостиной, где окно от пола до потолка выходило на Лиспенард-стрит. Ее любимая бронзовая голова Медузы с волосами в виде сложно переплетенных змей стояла на постаменте рядом с низким диваном. Это была одна из ее ранних работ. В ночь знакомства я сразу заметил ее и отпустил какую-то шутку. Только не смотри ей в глаза, предупредила меня тогда Джен. Ее взгляд обращает мужчин в камни.

Взгляд ее собственных огромных и почти немигающих глаз, когда она принесла кофе, мог внушить почти такой же трепет. Она действительно заметно похудела, и я не был уверен, что изменения к лучшему. Выглядела она старше, чем при нашей последней встрече.

Отчасти виной тому были волосы. Они стали совершенно седыми. Седина была заметна еще во время нашего знакомства, но белых волос вроде бы не прибавлялось, пока мы были вместе. Теперь же я не видел ни одной темной пряди, и это вкупе с заметной потерей веса сделало ее внешне на несколько лет старше.

Она спросила, как мне ее кофе.

– Отменный, – ответил я. – А почему ты не пьешь?

– Я разлюбила кофе в последнее время, – сказала она, а потом вдруг добавила: – А, пошло все к дьяволу! Почему бы и нет?

Джен снова пропала в кухне и вернулась с кружкой для себя.

– Хорошо! – сказала она. – А то я почти забыла этот приятный аромат. Я ведь без него жить не могла.

– А что, пришлось перейти на напиток без кофеина?

– Я вообще практически стала обходиться без кофе, – ответила она. – Но давай не будем устраивать подобие встречи АА и обсуждать то, чего не можем больше себе позволить. Помнишь тот анекдот про старика из оркестра «Армии спасения»? «Да, братья и сестры, когда-то я много пил, много курил, играл в азартные игры, спал с беспутными развратными женщинами, а теперь все, что мне осталось – долбить в этот хренов барабан, мать его!»

Она отхлебнула кофе и поставила кружку на стол.

– Расскажи мне о себе, Мэттью. Я давно ничего не слышала. Чем ты сейчас занимаешься?

– Бью в хренов барабан. Выполняю разовые поручения одного крупного агентства. Иногда работаю самостоятельно, если подворачивается клиент, и бездельничаю, когда работы нет. Хожу на собрания. Болтаюсь по городу. Часто встречаюсь с Элейн.