Над верхней губой выступила капелька пота, защекотала нагретую духотой и предвкушением самых долгих выходных кожу.

– Если они помогут…

– Они слабее, – снова подпер верхнюю губу нижней врач, так и не определившись, какое выражение лица тут будет уместнее: то ли снисходительное сочувствие, то ли искреннее презрение. Склонялся ко второму, основываясь на опыте, но всё-таки этика не позволяла судить о людях по одной маленькой оплошности. Ну, потерял пациент таблетки. С кем не бывает?

Плечо дернулось от резкой боли и заныло ещё сильнее, словно захвативший беспомощное тело дьявол насмехался над попытками жалкого человечишки обуздать его неуемную силу.

– Может быть, хотя бы сделаете укол? – погладил повисшую руку Джейден, стараясь не смотреть на неё даже краем глаза. По ощущениям казалось, что сейчас он увидит торчащую из-под пиджака окровавленную культяпку, обглоданную кость с кусками недоеденной шакалами плоти. – Блокада, или как там её…

– Пока нельзя, – сморщился в сожалении – кажется, не притворном – врач и развёл руками, но тут же сжал их между коленями, очевидно рассудив, что вряд ли его взмахи покажутся уместными тому, кто почти не может дышать от боли. – Вам ставили одну неделю назад… Так часто мы не можем.

– Всё ясно, – улыбнулся Джейден и поднялся с шаткого стула.

– Погодите, я выпишу рецепт… – засуетились по столу руки в поисках бланков и ручки.

«В жопу его себе выпиши,» – снова растянул губы Джейден, но всё-таки дождался чуть помятого листка бумаги, исписанного каракулями, лишь затем, чтобы смять его в подрагивающий потный кулак, как только за спиной захлопнулась хлипкая дверь.

Ничего. Можно записаться в другую клинику. Если повезёт, найдётся не столь ссыкливый врач, который не откажет в маленькой любезности. Или – на крайний случай – можно обратиться к Дилану.

Остаток рабочего дня тянулся, вытягивая жилы из больного плеча миллиметр за миллиметром. Когда ленивая стрелка часов встала на шесть, а её чуть более быстрая подруга – на двенадцать, Джейден Аллард захлопнул крышку лэптопа, схватил здоровой рукой рюкзак и вылетел за дверь, забыв кинуть привычное: «Всем пока».

***

Муравей подставил располневший живот, лишь слегка прикрытый тоненьким шерстяным пухом, под влажным носом показался кусочек розового язычка. Ему явно было невдомёк, что не спать в три часа ночи от адской боли – такое себе развлечение, и его никак не скрасить даже самыми откровенными проявлениями нежности, к каким Джейден – признаться честно – никогда не был расположен. Может быть, Несса ушла из-за этого? Не было же другой причины…

– Миу, – Муравей перевернулся на живот, ткнулся мокрым носом в скрюченные от боли пальцы, вцепившиеся в пропитавшиеся потом простыни.

– Отстань, животное, – застонал Джейден, попробовал развернуться на другой бок и тут же взвыл от боли.

И почему он не позвонил Дилану сразу? Что за тупое геройство, которое не способен будет оценить никто – да никто о нём и не узнает.

Маленькая стрелка часов двигалась к четырём утра, заставляя всё больше сомневаться над вопросом: «В какое время считается нормальным позвонить коллеге и будущему шефу домой в субботу?». Пять часов казалось достаточно поздно. Или достаточно рано? Смотря с какой стороны смотреть. Первое скорее было справедливо для тех, кто, как он сам, ещё не ложился.

Как бы хотелось, чтобы «голос совести» мог честно кивнуть: «В самый раз».

Но голос молчал… Молчал с тех самых пор, когда на кухонный стол легла та проклятая – последняя – записка от жены.

– Миу, – снова подал голос Муравей.