– Ну, тоже верно, – включил Ждан заднюю, сообразив, что влезает не в свое дело.

Из своих не самых обширных познаний славянской истории Беломир знал, что до пришествия христианства многие славяне носили два имени. Одно, что называется, для широкого пользования. И личное, или родовое, которое знали только близкие или члены рода. На этом он и решил сыграть. Оскорбить род – кровная обида, за которую можно было и живота лишиться. Насколько это было правдой, ему еще предстояло выяснить, но в книжках писалось именно так.

– И чего теперь делать станешь? – сменил Ждан тему.

– Думаю, – в который уже раз вздохнул Беломир. – Обратно ехать… это почитай год пути. И непонятно, доедешь ли. В такую дорогу одного припасу воз нужен. Или серебра мешок. А главное, толком не понимаю, куда меня занесло, чтобы сообразить, куда именно ехать.

– Так сказано ж тебе, степь это хазарская. Ежели вон туда ехать, то через седмицу пути к хазарскому морю и выйдешь, – словно бестолковому, принялся пояснять Ждан, размахивая руками во все стороны сразу.

– А там, выходит, горы начинаются? – уточнил парень, ткнув пальцем в сторону, где по его прикидкам должен находиться Кавказский хребет.

– Верно, – обрадованно закивал собеседник.

«Твою ж мать! Похоже, я к этим местам пожизненно привязан», – мысленно проворчал Беломир, невольно вспоминая службу.

Перевернув почти готовый шашлык, Ждан приподнялся, высматривая детей. Пользуясь тем, что взрослые были заняты заготовкой мяса, они, набрав хвороста, сбежали к ручью, где мальчишка, явно красуясь перед сестрой, пытался наловить рыбы голыми руками. Благо вели они себя тихо, так что отрывать ребят от этого увлекательного занятия мужчины не стали. Потянувшись, Беломир откинулся на спину, укладываясь на снятую с коня попону.

Повернув голову набок, парень уже собирался прикрыть глаза, чтобы немного подремать перед ужином, когда странный, но очень знакомый звук заставил его насторожиться. Ждан уже собрался что-то спросить, но вскинутая открытая ладонь заставила его замереть с открытым ртом. А спустя несколько секунд Беломир, сообразив, что именно услышал, вскочил и, подхватывая с седла оружие, тихо скомандовал:

– К бою!.. Ждан, детей прикрой.

– Ты чего всполошился? Чего стряслось? – суетливо спрашивал мужик, при этом не забывая хозяйственно снимать с углей прутья с мясом.

– Кони. Едет сюда кто-то. Детей укрой, – как мог, объяснил Беломир и, подхватив колчан, кинулся к урезу берега.

Берег ручья, где они устроились, протекал в распадке, так что увидеть их со стороны можно было, только подъехав к самому спуску. Но у этой позиции была и плохая сторона. Увидеть противника они могли бы, лишь когда тот окажется в десятке метров, на краю распадка. Подбежав к самому краю, парень бросил на землю пику и, упав на живот, осторожно выглянул. В их сторону, явно по следам лошадей, двигались три всадника.

С первого взгляда стало понятно, что это соплеменники тех бандитов, что он умудрился положить в перелеске.

«Да чтоб тебя, баран! – мысленно выругался Беломир. – Трудно было догадаться, что за теми степняками другие придут? Расслабился, кретин…»

Не теряя времени, он быстро натягивал на лук тетиву, сплетенную из каких-то жил. Негромко заскрипев, лук принял петельку и, натянув тетиву, еле слышно загудел, словно радуясь предстоящему бою.

Помня, что стрелок он не особо ловкий, парень присел так, чтобы, встав в полный рост, сразу оказаться выше уреза склона, и, наложив на лук стрелу, плавно потянул.

Стук копыт раздавался все ближе. Степняки, не желая морить коней, двигались неспешной рысью, стараясь не потерять след. А самое главное, пики они держали вертикально, что давало Беломиру возможность заметить всадников прежде, чем те окажутся на самом краю распадка.