— Мне так стыдно перед Тимохой, — проговорила я, и складывала хаотично салфетки за столиком.

Сегодня мы с моими подружками собрались в одном из кафе, чтобы посплетничать, но Женя говорила только о том, как Марк прервал мою фотосессию.

— Все часы съемок прошли впустую, — протяжно вздохнула я.

Мы с Тимой вместе работали в галерее и теперь как мне в глаза ему смотреть? Я и согласилась то на фотосессию для того, чтобы немного заработать лишних денег и купить себе новую камеру. Можно, конечно, попросить денег у родителей, но мой отец не одобряет мою карьеру фотографа и сказал, что не даст на это денег. Поэтому и приходится искать дополнительный заработок.

Захочет ли теперь Тима иметь со мной дела, после такого поступка Марка.

Даже сейчас моя кожа вспыхнула от гнева при воспоминании о нём.

Я не могла поверить, что у него хватило наглости появиться и командовать мной. Угрожать моему другу. Вести себя так, будто я… его собственность. Даже брат никогда не заходил так далеко.

Я в ярости ткнула своё пирожное вилкой.

— Похоже, я пропустила все самое интересное, — Кира досадно вздохнула.

Кира была из обеспеченной семьи, и её отец был высокопоставленным чиновником столицы. Я не знаю как… но она училась с нами в одном колледже, хотя могла уехать заграницу.

Но несмотря на ее безумное воспитание, она была одной из самых приземленных людей, которых я когда-либо встречала. Она никогда не возвышала себя перед остальными, поэтому мы с ней быстро подружились.

— Поверь мне, это было невесело, — проворчала я, — Это было унизительно.

На моем телефоне появилось новое сообщение. Это было от Лёши. Достал.

Я смахнула уведомление прежде, чем кто-либо из моих подруг это заметили. У меня сейчас не было настроения разбираться с ним и его оправданиями.

— А я думаю это было очень даже весело, — Женя доела свое пирожное и облизывала тонкие пальцы, — Вы бы видели лицо Марка. Он был зол.

— И что в этом смешного? — включилась в разговор Алёнка, фотографируя свой латте.

Она была блогером о моде и стиле жизни в Instagram, и мы привыкли, что она снимала все вокруг. По иронии судьбы, для человека с таким большим социальным присутствием она была очень застенчивой и по ее словам, «анонимность» Интернета позволяла ей легче оставаться самой собой в сети.

— Ты меня слышала? Он был зол, — Женя сделала особое ударение на последнем слове, как будто оно должно было что-то означать.

Кира, Алёна и я тупо уставились на нее.

Она вздохнула, явно раздраженная нашим непониманием, — Когда кто-нибудь из нас в последний раз видел Марка Воронова злым? Или счастливым? Или грустным? Он обычно не проявляет эмоций. Как будто у него ноль человеческих чувств.

— Я думаю, он ненормальный, — сказала Алена и почему-то покраснела.

Я все еще злилась на Марка, но какая-то странная часть меня чувствовала необходимость защищать его.

— Вы видели его все го то пару раз, а уже такие суждения. Он нормальный. Тем более он лучший друг моего брата.

— Прости, я не так хотела сказать, — Аленка наклонила голову, и ее блестящие темные кудри упали на плечо, — Это было всего лишь наблюдение, но ты права. Я не знаю его достаточно хорошо, чтобы судить.

— Да ладно. Я… — я запнулась. Что, я вообще делала? Марку не нужна была моя защита.

Если и был в мире человек, которому было наплевать, что о нем думают другие, то это был Марк Воронов.

— Девочки, вы упускаете суть, — Женя махнула рукой в воздухе, — Дело в том, что он действительно проявил эмоции из-за Лины. Это очень любопытно…

О, нет.

— И? — Кира выглядела заинтригованной.