Чтобы не спугнуть Фридриха, я прекратил стрельбу и только наблюдал за его передвижениями. Прошло пять минут, десять, а Кижа всё не было видно. Да где его черти носят? Я обвёл взглядом местность и наконец увидел своего личного мертвеца. Скрытый полупрозрачной дымкой, Киж уже проделал половину пути от леса к свите короля. Неудивительно, что я его так поздно заметил – издалека он казался облитым жидким стеклом. Только напрягая зрение, я смог рассмотреть его.

К несчастью, не я один оказался обладателем уникального зрения. Один из сопровождавших Фридриха, грузный усатый мужчина в чёрной треуголке, тоже увидел Кижа. Он обратился к королю, указывая на несущегося всадника, но Фридрих лишь отрицательно покачал головой. Усатый продолжил настаивать, что-то выкрикивая. Король нервно дёрнул головой, кивнул, развернулся и поскакал со свитой прочь от приближающегося Кижа. А вот усач наоборот двинулся навстречу.

Я не успел ничего сделать. Усач резко вскинул руки и метнул в Кижа зеленоватый комок эфира. Ёшки-матрёшки! Тот же почерк заклинания, каким били в нашу батарею. Вот ты где, гад!

Три выстрела я сделал почти без паузы, заряжая Печать в «огнебое» от Анубиса. И все три разбились о щит проклятого прусского колдуна. Вот ты пакость такая! А он сближался с Кижом, швыряя в него эфиром. Киж пока успевал уворачиваться, на ходу вытащил палаш и собирался атаковать мага по-кавалерийски.

Запустив руку в карман, я достал короткий стальной «гвоздь» без шляпки. Сунул его в ствол «огнебоя» и шомполом загнал в зарядную камору. Ну держись, погань!

Кижу не повезло. Очередной зелёный сгусток ударил в грудь его коня и разорвал несчастный механизм на клочки. Киж вылетел из седла, перекувыркнулся в воздухе и рухнул в какую-то канаву. Лови, вражина! Я задержал дыхание и плавно надавил на спусковой крючок.

Бух! Выстрел получился неожиданно громким. Магический заряд, обернувшись вокруг «гвоздя», огненным метеором полетел в колдуна. Чтобы расписать стальной сердечник мелкими Знаками, мне потребовался целый час, зато и эффект получился выше всяких похвал. Эфирная оболочка расплескалась по щиту прусского мага, а «гвоздь» легко проник внутрь. И на огромной скорости вонзился в грузное тело.

Маг взмахнул руками, пошатнувшись в седле. С трудом удержавшись от падения, он схватился за луку седла и раскрыл рот в беззвучном крике. Его лицо побледнело, а на его мундире расплывалось тёмное пятно вокруг раны.

Эфирные потоки подле пруссака закружились в танце. И трёх секунд не прошло, как бледность ушла с лица колдуна, губы сжались, и он начал оглядываться в поисках обидчика. Да, слухи не врали – сильные и опытные Таланты способны излечивать сами себя.

Но я не спешил стрелять ещё раз. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Получи за мою батарею, гад!

Прусский колдун вздрогнул всем телом. «Гвоздь» в его теле, подчиняясь крохотным Знакам, нагрелся добела и взорвался на капли раскалённого металла. Маг захлебнулся собственной кровью и рухнул на землю. Убитые им артиллеристы были отомщены. А в мои «часы» водопадом посыпался чёрный песок.

К сожалению, Фридрих успел скрыться за складкой холма. Кижа тоже видно не было, и я разочарованно махнул рукой. План закончить сражение и войну полетел в тартарары, и я вернулся к обороне батареи.

Следующие три часа я стрелял, стрелял и стрелял. В офицеров, унтеров и знаменосцев, чтобы сбить полкам Фридриха управляемость и моральный дух. Поднятые артиллеристы не отставали: лупили «пустым боем» по кому могли достать, заставляя пруссаков тратить на нас пули и ядра. Вот только урона они нанести не могли – мертвецам безразличны попадания и взрывы. Они стояли, смотрели пустыми глазами на противника и с какой-то страшной ненавистью наводили орудия. Расплачиваясь за свою смерть в сто крат.