— Тогда зачем она нужна? — буркнул рыжий студент со второй парты.

Губы Эмирин дрогнули.

— Не всё, что нам даётся, мы получаем для собственного удовольствия. Даже, я бы сказала, почти ничего… А теперь — встаньте!

Опять я не поняла, что случилось. Я сидела, словно оцепенев, а остальные первокурсники вокруг меня начали вставать с мест.

— Поднимите руки.

Они послушались.

— Попрыгайте.

Снова послушались. Я открыла рот.

— А теперь закройте глаза и заткните уши.

От удивления я икнула. Это что же — магия Разума? Но… а как же я?! Почему Эмирин отделила меня от остальных?!

Ректор между тем сошла с кафедры и медленно приближалась к нашей парте, не сводя с меня улыбающихся глаз…

Я встала, чтобы не чувствовать себя совсем уж глупо, и спросила, запинаясь:

— А… а я? Эт-то же… магия Разума? А почему в-вы меня не заколдовали?!

Эмирин засмеялась, остановившись в каком-то шаге от меня.

— Это магия Разума, Шани, ты права. Но дело не во мне, а в твоём амулете.

— В амулете?..

— Да. Понимаешь, Триш обожала эксперименты. И однажды она решила попробовать сделать амулет, защищающий от магии Разума.

Я вцепилась ногтями в парту, как утопающий — в плот.

— Ты ведь знаешь, что от магии Разума не существует защиты? Ей захотелось создать такую защиту. И спустя три года она её создала. Амулет, который висит у тебя на шее, блокирует мою магию Разума по отношению к тебе.

Я была не в силах отвечать. Просто вытаращила глаза и хлопала ими, как глупая кукла.

А Эмирин сделала шаг вперёд и взяла меня за руку.

— Не говори никому об этом, Шайна. Пожалуйста. И всегда прячь свой амулет под одежду. Это важно, понимаешь?

Я кивнула. Профессор Аррано понимающе улыбнулась, отпустила мою руку, отвернулась и пошла назад к кафедре.

— Постойте… — Я кашлянула, и она остановилась, обернулась. — Если это амулет Триш… как он попал к моей маме? Триш… знала её?

Несколько секунд Эмирин молчала. А потом ответила, тихо и как-то очень мягко:

— Я думаю, если Риш отдала твоей маме амулет, то да, она знала её.

— А вы? Вы — знали?

Ректор отвела взгляд.

— Нет, Шани. Я не знала твою маму. — Она прерывисто вздохнула и добавила: — Но я бы очень хотела её узнать.

Рональдин Аррано

У Дин всегда были проблемы с общением. Это странно и удивительно, ведь она нравилась всем без исключения из-за своего удивительного дара. Она унаследовала от родителей магию Разума, только в гораздо меньшем объёме — Рональдин могла воздействовать только на животных, — а на людей действовала её эмпатия. И если чужие эмоции Дин не чувствовала, стоило собеседнику надеть амулет против эмпатии, то от непроизвольной симпатии по отношению к ней нельзя было защититься даже амулетом.

Ей это не нравилось. Она чувствовала себя неловко и мучилась от осознания того, что никто из тех, кто рядом, не испытывает к ней искренних чувств.

Дин с самого детства всё казалось обманом. Она улыбалась и была милой, но ни с кем по-настоящему не могла сойтись. А с определённого возраста даже перестала пытаться делать это, полностью сосредоточившись только и исключительно на родителях, братьях и сёстрах. Братьев у Рональдин было трое, а сестёр — две. Она любила их, но ближе всего ей были родители. Именно поэтому она так злилась на Дрейка, разрушившего счастье её семьи.

Конечно, Дин понимала, что он не виноват, но не могла не злиться. За то, что разрушил, и за то, что относился к ней только как к маленькой девочке. Она долго страдала из-за этого в детстве, и даже — теперь было стыдно — ревновала Дрейка. К маме. Как та девушка, его студентка… Только вот Дин тогда была ребёнком, в отличие от неё. И, повзрослев, поняла, насколько глупа была эта ревность.