Я поднялся по трапу на борт и, вежливо поздоровавшись с экипажем, занимавшимся погрузкой, уселся на свое место. Служба на подобном корабле никогда не была престижна. В основном потому, что курьеры, предназначенные для быстрой доставки срочных грузов, корреспонденции и лишь изредка пассажиров, имеют всего двух членов экипажа. Аристократы почему-то никогда не желали совмещать роли мага-техника, пилота, грузчика и целого ряда других, оставляя такую работу простолюдинам. Чему те всегда радовались – платили воздушным курьерам никак не меньше, чем армейским рыцарям.

За все время погрузки мне никто не сказал ни слова, хотя я явно доставлял неудобство, перекрывая своими ногами добрую треть ширины прохода между верхней палубой и грузовым отсеком. Наконец экипаж закончил с тасканием коробок и ящиков, произвел необходимые рутинные приготовления, пообщался с диспетчерской воздушного порта при помощи магического посыльного и уселся в свои кресла. Мы взлетели.

Ничего романтического в полете на воздушном корабле не было. Никаких проплывающих мимо облаков, качки или движущейся земли под ногами, как любили описывать в некоторых книгах. Окна на нижних палубах проделаны лишь в личных яхтах некоторых богачей, но никак не в обычном курьере. Никакой качки, свидетельствовавшей о сбоях в работе заклятий, не было и в помине. И даже завывания ветра сюда не долетали. Я просто просидел почти два часа в небольшом замкнутом пространстве, предаваясь размышлениям. А потом открылась дверь, и один из членов экипажа сообщил, что мы совершили посадку.

Я нанял карету и отправился в расположение Третьего Золотого имперского легиона, где сейчас располагалась ставка генерала Виванова. Каждый из сорока семи генералов имел оригинальное название для своей армии, включенное в реестр вооруженных сил. Такое, как «Ястребы» моей мамочки или «Золотые» Виванова. Каждая армия имела свою внутреннюю порядковую нумерацию, и третьих легионов в империи было ровно сорок семь. Слово же «имперский» в названии было обычным пережитком прежних времен, когда еще существовали полностью вольнонаемные крупные военные подразделения.

Карета остановилась перед постом, обозначавшим границу армейской территории.

– Доложите, кто вы и по какому делу собираетесь проникнуть в расположение легиона? – вопросил меня паренек лет пятнадцати, обряженный в мешковатую форму песчаного цвета. Возможно, цвет ее должен был символизировать название армии, или генерал приобрел по дешевке большую партию некачественного пустынного камуфляжа. Но вне зависимости от первопричин топчущийся в раскисшем от дождей черноземе, наряженный подобным образом солдат выглядел ужасно глупо.

– Высокородный прибыл к генералу по личному делу. Будь добр, уведомь секретаря генерала или его адъютанта. – Я не собирался сообщать всем и каждому о своем появлении.

– Никто не может проникнуть на территорию легиона, не назвав свое имя и не будучи занесен в журнал визитов, – нахмурился солдат.

Я мог понять юношу. Ему явно не приходилось особо часто сталкиваться с высокородными, и наказания сержанта за нарушение устава он боялся больше, чем всего остального вместе взятого. Но позволять ему мешать моим планам из-за подобной причины я не собирался.

– Молодой человек, если генерал захочет, то он впишет мое имя в твой журнал самолично. А вот если не захочет, как ты будешь ему это объяснять? Боюсь, его не заинтересуют ни твои оправдания, ни оправдания твоего сержанта. Так что давай, сообщи адъютанту генерала о моем прибытии, и пусть он решает вопрос, который тебя абсолютно не касается. – Я попытался изобразить грозный взгляд, чтобы придать веса моим словам.