- Добрый день, - скрипучий, властный женский голос режет мой слух раньше, чем я переступаю порог.

Мне стоит невероятных усилий заставить себя поднять взгляд на потенциальную мать моих детей. Одно дело все эти месяцы убеждать себя, что поступаешь правильно, но при этом продолжать вынашивать малышей, чувствовать их присутствие, разговаривать с ними тайком, покупать «вкусняшки», что они «требуют»… А совершенно другое – встретиться лицом к лицу с их будущими родителями.

Особенно с той, кого МОИ рыжики будут называть «мамой»…

Делаю шаг назад. И еще. Перестаю контролировать свое тело, которое рвется позорно сбежать отсюда. А душа… давно не на месте.

Утыкаюсь спиной в плечо Бересневой, которая успевает закрыть за нами дверь. Зыркаю на врача, как на предателя, но она никак не реагирует. Будто я вдруг превратилась в пустое место.

Встречаюсь лицом к лицу с претенденткой на моих детей. Прикрываю живот и едва сдерживаю эмоции, когда она изучает его пристально, с прищуром. Так, будто внутрь заглянуть пытается и прикинуть, подойдут ли ей ЭТИ малыши. Внутри как назло разливается неприятный дискомфорт, все сводит в тонусе, напрягается. Опять тренировочные схватки?

- Меня зовут Инна Григорьевна, - представляется женщина, пытаясь быть любезной. – А это Аркадий Дмитриевич, - указывает на своего мужа, настолько тихого и щуплого, что я не сразу его замечаю. Он поднимается со стула, приветствует меня кивком головы – и я обращаю внимание, что у него рыжие волосы. Значит, к внешности малышей претензий не будет. – Мы кандидаты наук, доценты. А вы учитесь? Специальность? – переходит на допрос будущая «мама».

Не могу побороть жар, который охватывает тело. Дышу часто и мелко, но не помогает. Капелька пота стекает по виску. Общее состояние усугубляется тем, что я невероятно нервничаю сейчас. Будто малышей своих продаю! Только без денег…

- Это важно? – дерзко выплевываю. Наверное, в этот момент я похожа на непутевую хамку, которой не то, что детей, - котенка доверить нельзя. Именно так меня и воспринимают «покупатели».

- Нет, воспитаем, - отмахивается женщина небрежно, сбрасывая маску доброжелательной дамы. – Мы с Аркадием Дмитриевичем не можем иметь детей, поэтому вопросом усыновления озадачились еще год назад. Рассматривали, как это лучше сделать. И решили остановиться на отказнике из роддома. Алевтина Павловна рекомендовала вас как здоровую, адекватную… кхм… производительницу, - исподлобья поглядываю на Бересневу, но, кажется, она сама в шоке от формулировки. Морщусь от болезненной вспышки в животе. - Мы готовы принять ваших двойняшек в семью. И взрастить, как своих собственных. Жилье и финансы позволяют. Образование дадим лучшее. Воспитание на высшем уровне, - зачем-то подчеркивает.

Она говорит так пафосно, важно, неестественно, что я хихикаю нервно, и три пары удивленных глаз, в том числе и врача, устремляются на меня.

- А я не готова, - выпаливаю резко, потеряв над собой контроль. – Вы НАМ не нравитесь.

И вылетаю из кабинета, громко хлопнув дверью. В коридоре даю волю слезам, позволяя себе быть слабой, жалкой и избитой этой несправедливой жизнью. Мчусь в направлении палат, толком не разбирая дороги. Пока не сталкиваюсь с кем-то.

- Златка! Ну, не можем мы друг без друга, - звенит знакомый голос. – Опять на сохранение?

Поднимаю зареванный взгляд на Снежану. Она обнимает меня неуклюже, потому что наши необъятные животы мешают.

- Пессарий, - всхлипываю.

- А у меня угроза преждевременных, - с волнением признается, а сама меня по голове успокаивающе гладит. – Ты чего переживаешь? Боишься? Нормально все будет.