А дальше все происходит как-то очень быстро, но в то же время без суеты. Меня аккуратно кладут на носилки и катят в приемное отделение. К счастью, бюрократических проволок действительно не возникает: никто не спрашивает моего имени, не требует документов, не просит заполнить никаких бланков. Меня сразу везут к врачу, который бегло оглядев мои травмы, направляет на рентген для исключения перелома. А потом уже на МРТ для оценки состояния связок.

– Как я и предполагал, у вас частичный разрыв или, говоря простым языком, растяжение связок коленного сустава, – ознакомившись с результатами моего исследования, говорит доктор.

– Это серьезно? – от волнения покусываю ноготь на большом пальце.

– Ничего критичного, но ортез поносить придется.

– Ортез? Это что-то вроде гипса?

– Угу. Он нужен обеспечения иммобилизации коленного сустава. Поврежденным тканям для полного восстановления нужен покой.

– И сколько мне его носить? – траурным голосом уточняю я.

– Думаю, дней десять, – отвечает он. – Максимум – две недели.

Проклятье! Это очень-очень долго! У меня ведь на носу важные деловые встречи. Да и объектов, ход работы которых нужно проконтролировать лично, немало. Как же быть?

– А ходить-то я смогу? – во мне все еще теплится слабая надежда.

– После выздоровления – разумеется, – шутливо бросает доктор. – А во время лечения на травмированную ногу лучше не наступать.

Чудесно. Просто чудесно! Уже представляю, как буду ездить на работу на такси и прыгать по офису на костылях.

Заметив мою кислую физиономию, мужчина добавляет:

– Больничный я вам, само собой, выпишу. Отлежитесь, отдохнете.

– Да мне не до отдыха, – чуть не плачу. – У меня контракты горят! И новые добывать нужно…

– Я понимаю, работа – штука важная, но здоровье все же важнее, – мягко подмечает он. – Сейчас уже поздно. Я предлагаю вам остаться в клинике хотя бы до завтра. Вип-палата для вас уже готова. Там вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть.

– Вип-палата? – удивляюсь.

– Да, ваш супруг обо всем договорился.

Как неловко. Похоже, они решили, что мы с Багировым женаты.

– Максим Леонидович мне не супруг, – поправляю. – И услуги вашей клиники я оплачу сама.

Не позволю Багирову играть в мецената. Я и сама вполне в состоянии о себе позаботиться.

– Прошу прощения, – врач виновато улыбается. – Просто он так за вас переживал…

Ну надо же, выходит, мне не померещилось? Раз даже посторонние заметили беспокойство Багирова, значит оно действительно было. Но почему он так за меня переживает? Какое ему вообще дело? Мы с ним не виделись семь долгих лет. Не разговаривали, не созванивались, даже не переписывались. Фактически чужие люди.

Или все же не совсем?..

Нет, я-то по понятным причинам не могу называть Максима чужим. Мне ведь каждый день приходится видеть две его маленькие копии. Водить их в детский сад, купать, читать сказки перед сном. Так что моя иррациональная тяга к этому мужчине вполне объяснима.

А вот как оправдать его небезразличное ко мне отношение? Можно было бы предположить, что он по-прежнему неровно ко мне дышит, но эта теория на грани фантастики.

Где это видано, чтобы солидный успешный мужчина годами грезил о женщине, которая всего раз поддалась его чарам? Будь я неопытной студенткой, может, и поверила бы в подобную чушь. Но я взрослая, умудренная опытом женщина и в сказки больше не верю.

А что, если Максим догадался об отцовстве и теперь подбирается поближе, чтобы уличить меня во лжи? А что, если он захочет отнять у меня детей?! С его властью и деньгами это вполне возможно. Его друзья и приятели – это сплошь бизнес-элита и чиновники. Я уверена, у Багирова есть связи в самых влиятельных кругах…