Надеюсь, не догадаешься Мишу проверить?

Ничего не отвечаю.

Хмыкаю, закидываю ногу на ногу и отворачиваюсь.

– Весело тебе, значит, – задумчиво проговаривает он. Не орёт, что радует. На крики вообще остро реагирую, вступаю в перепалку, но пока что мне везёт. В молчании – я ас! Мы с сестрой по три дня могли не разговаривать друг с другом, когда ссорились.

Наконец, мужик отходит от меня, садится в кресло. Ситуацию это не спасает – он становится ещё более устрашающим, показывая, что власть у него.

– Кто в здравом уме проникнет в часть с четырьмя сотнями голодных мужиков? – звучит бойко. И как камень в мой огород. Он за кого меня принимает?

Устремляю на него разъярённый взгляд. Скрещиваю руки на груди. И отчего-то мой гнев его не остужает. Наоборот… радует? В глазах искры летают.

– Волосы не мешают?

К чему он это спрашивает? Потому что я их постоянно от нервов тереблю и не знаю, куда деть?

Киваю.

Молча лезет в ящик стола и… достаёт оттуда машинку для стрижки.

Глаза на лоб лезут. Он серьёзно?!

– Резинок нет, но есть альтернатива, Рапунцель. Надо?

Сильнее хватаюсь за свои волосы и быстро-быстро мотаю головой.

– Тогда говори, как и зачем проникла в часть. Откуда знала, что руководства в здании нет? Шпионишь?

Да кому нужны ваши срочники, чтобы за ними шпионить! Только мамам, которые волнуются за сыночков!

Демонстративно открываю рот и хватаю воздух, надув щёки.

Ни-че-го не ска-жу.

Хотя он сам поймёт, стоит лишь позвонить на пропускной пункт. Но так хоть время потяну. Славка закончит без нервов. А Мишка, может, догадается… Придумает что-то.

Молчу.

Мужчина вальяжно откидывается на спинку кресла, подъезжает на нём к подоконнику и включает электрический чайник. Достаёт телефон, водит пальцем по экрану и мельком поглядывает на меня.

Я напряжена до предела. И он это видит.

Прикладывает телефон к уху.

– Соболев, – представляется сразу же.

Знакомая фамилия.

А это не тот командир части, про которого Миша говорил?

– Твой взвод сегодня на пропускном?

Догадался!

Еле скрываю эмоции. Если у меня вообще это получается.

– Фамилия, имя, – чеканит спокойно. Что удивительно!

Я думала, он как истинный солдафон будет кричать и гаркать так, что у меня лопнут барабанные перепонки, однако он сдержан. С холодной головой с пленными общается.

– Да, позови его.

Сглатываю и нервно облизываю губы.

Миша, прости. Я подставила тебя. Не хотела этого!

Мужчина как ни в чём не бывало, ещё раз кинув на меня испытывающий взгляд, делает себе кофе. Сижу как на углях, не зная, признаться или нет.

Вдруг не всё потеряно? Что если парень придёт, и я успею дать ему знак, чтобы молчал?

Было бы неплохо.

Через пять минут раздаётся громкий стук. Столбенею, вытянувшись. А Соболев с чашкой кофе вальяжно направляется к двери.

Открывает её и оставляет меня в кабинете одну.

Могла бы подслушать, но у меня есть маленький шанс на спасение.

Подскакиваю со стула, несусь к окну. Открываю его с трудом – силу нужно приложить нечеловеческую. Прямо как у командира.

Аккуратно снимаю сетку. Имущество не моё, портить жалко.

Смотрю вниз и, как бы сказала Светка, откровенно ссу прыгать. Куда потом бежать? Там вон площадка недалеко… Парни занимаются, мужик какой-то ходит, контролирует их.

Второй этаж…

Ладно, была не была. И пусть потом Светка с Вероникой попробуют сказать, что я скучная.

Только решаюсь прыгнуть, но… Со мной уже второй раз за день обращаются как с какой-то игрушкой. Мощная рука обвивает меня за талию и снимает с подоконника.

Да что же мне так не везёт, а…

Ощущаю кубики пресса через все слои одежды.