«Иди, иди, работай. У меня здесь секретный разговор».

— Юрий Константинович, я не поеду, — начала она, лишь только последний сотрудник покинул кабинет. — Детей взять с собой я не могу, а оставить их на все выходные не с кем. Да и не хотелось бы, они и так меня почти не видят.

— Смотри, Катерина, — развел руками Чистяков, — хозяин-барин. Вот только чтобы потом к тебе вопросов не возникло.

Вопросы возникли практически сразу, прямо к началу обеденного перерыва.

— Ты почему не едешь в «Сосновый бор»? — Клим ступил в кабинет и привалился спиной к двери, загородив собой выход.

— Тебе-то что, Аверин? — попыталась она просочиться мимо него, но идея с самого начала оказалась провальной. — Пропусти, я хочу есть.

— Ничего, поголодаешь, — невозмутимо ответил Аверин, продолжая изображать неприступную скалу, — будешь еще стройнее. Я люблю худых.

— Я не могу рассчитывать на маму, — сдалась Катя после нескольких героических попыток сдвинуть его с места. — А Людмила Григорьевна сразу оговорила со мной, что у нее должен быть хотя бы один выходной. И ночевать она у меня будет в исключительных случаях.

— А почему детей нельзя взять с собой? — не понял Аверин. — Там сосны, воздух чистый, речка. Ты их в городе собираешься мариновать?

— Да тише ты! — Катя обеспокоенно выглянула из-за Клима, своими широкими плечами закрывавшего весь обзор. — Я не рассказывала о детях. Все считают, что они живут с мамой, а я так, нянчить иногда помогаю.

— Значит, будет повод всем узнать. Или ты уже передумала их усыновлять?

— Ничего я не передумала, — с досадой сказала Катя и снова налегла на Аверина, а тот лишь наблюдал с наглой ухмылочкой, как она скользит туфлями по полу. Судя по насмешливому взгляду, его весьма развлекало происходящее, только вот Катю не очень. — Выпусти меня, Клим!

— Выпущу, если пойдешь со мной обедать.

— Значит, останусь голодной, — она демонстративно развернулась и направилась к столу. Веселья у двери тут же поубавилось.

— Не стоит голодать, тем более из-за меня, — черные кремни высекли искры.

Аверин распахнул дверь — если честно, то удивительно, как он ее не вырвал из петель, — и взял курс на выход.

— Ого! — удивленно качнула головой Аня. — Чего это наш Климентий такой разгон взял? Это ты его так раздраконила, Катерина?

— Я, — вздохнула Катя, чувствуя себя вывернутой наизнанку.

— Слушай, он к тебе случайно не подкатывает? — подозрительно взглянула Аня. — Сидит в своем углу, как снайпер, глаз с тебя не сводит все утро. Будто у него там прицел.

— Не говори ерунды, — поморщилась Катерина, но настроение немного улучшилось.

— А ты присмотрись сама. И не выпендривайся, такой мужик без дела простаивает!

— Откуда ты знаешь, что простаивает? — Катя поняла, что краснеет, и покраснела еще больше.

— Ну так не женат же, — развела та руками, — значит, надо за рога и в стойло.

Катя только вздохнула.

— Ничего не знаю, Самойлова, как хочешь, но быть должны все, — заявил ей Чистяков на следующей планерке. — На тебя записан трехместный номер, так что бери свою мелочь и, будь добра, не отрывайся от коллектива, не создавай мне лишнюю головную боль. Будут мне потом мозг мыть о корпоративном командном духе и прочей херне. Я персонально за тобой машину пришлю.

Аверин больше к Кате не подходил, правда, взгляд его она на себе чувствовала постоянно. А ведь Аня права, ей и самой уже стало казаться, что она видит красную точку оптического прицела.

Вот только нормальный снайпер целился бы в лоб, а прицел Аверина блуждал по всем видимым зонам Катиного тела. Особенно когда она поворачивалась к нему спиной, так и горело все сзади. Будто в нее из пушки целились, а не из винтовки.