А уж в Америке и вовсе забота о даме расценивалась в наше время как демонстрация гендерного неравенства. Нынче тут это было просто неприлично. Марина успела отвыкнуть.

А Арат… ему очень хотелось себя “показать”. Как и каждому мальчишке, конечно. Все самцы этого мира под солнцем пушат хвосты и ходят на цыпочках перед самками. Ничего необычного. И пусть он не обладал богатырским телосложением и ростом, не умел обворожительно улыбаться камерам и не был миллиардером (достаточно было оценить стоимость яхты, чтобы представить себе размеры состояния соперника), но вот готовить монгольский мужчина умел и любил. На сковородке зашкворчали грибы, он отвернулся, помешивая.

Марина молчала, кажется, потрясенно. Злится? Или поняла? Женские руки обвили его, она прижалась всем телом доверчиво и мягко. Она согласилась играть в его игры.

– Корми и пои меня, чем хочешь, монгол. Я ужасно голодна.

Потерлась носом о его щеку, нежно взяла кончик уха в зубы. Арат мгновенно развернулся, поймал ее в объятья, жадно и глубоко целуя, выбивая все мысли из головы, а потом подтолкнул ее к стулу, буквально силой усаживая обратно.

– Ну уж нет, Малыш, второй раз ты меня не проведешь, – весело прищурился он. – Сказал накормлю, значит – накормлю.

Марина обижено надула губы и скрестила руки на груди, решив, что она обиделась. Будет молчать и сверлить его взглядом. Но когда в камбузе одуряюще запахло омлетом с помидорами, грибами и сосисками, в животе ее заурчало так громко, что щеки вспыхнули.

– Запомни, женщина – мужчина всегда прав, – строго сказал Арат, ставя перед ней большую тарелку с завтраком. – И не спорь, особенно с кормильцем.

– Так я и не спорила, – мурлыкнула она. – Я предлагала альтернативу.

– Заманчивую, согласен, – улыбнулся уголками губ Арат, смеясь одними глазами. – Но нам потребуется много сил, сама ведь понимаешь.

Сел напротив нее, опустил подбородок на сложенные руки, с умилением наблюдая, как она ест, прищелкивая языком и закатывая глаза. Угодил, и она оценила.

Их идиллию расколол на куски телефонный звонок. Марина не глядя протянула руку и мазнула пальцем по экрану. Крошечный камбуз вдруг заполнил голос Георга, такой уверенно-сильный, что казалось, он проник в каждый угол, в каждую щель.

– Детка, я уже в Нью-Йорке. Закончу свои дела и к тебе, буду уже через час, – Марина с ужасом зажмурилась, понимая, что снова случайно включила громкую связь. – Скучала?

– Д-да, – пробормотала она – сначала краснея, потом бледнея и судорожно прикусывая губу от волнения. У нее натурально затряслись руки.

– Целую, жди! – Георг всегда был лаконичен.

Марина, еще раз вздрогнув, бросила телефон на стол, будто ядовитую змею, поглядела на Арата.

“Что он может подумать? Что? Что вообще теперь делать? Гнать его с яхты?”

Разворачивался сюжет достойный итальянской мелодрамы: муж, любовник и яхта. Любовный треугольник. Нет, не так: первый любовник, второй любовник и клиническая идиотка Марина.

Крепкая паника наползала, затягивая разум тугими кольцами. Становилось тяжело дышать, вдруг заболела голова. Черт! Как она могла забыть о “расписании” Георга?

Монгол был совершенно невозмутим. Азиатское лицо, словно маска, не выражало ровным счетом никаких эмоций. Делает вид, что его это не касается, или ему в самом деле плевать? Как бы ему намекнуть тогда?

Девушка перевела дыхание, вытерла вспотевшие ладони о бедра, выдавила из себя жалкую улыбку и виновато посмотрела на любовника, соображая, что лучше сейчас сказать. Но он уже не смотрел в ее сторону, просто молча вышел на палубу. Обиделся? Не удивительно. Снова она перед ним виновата, снова испортила все своей бестолковостью, глупостью.