– Куда же?

– Как скажешь, – ей показалось, или в узких глазах на непоколебимом лице мелькнуло едва различимое лукавство?

– О! Как я скажу, так и будет? – ей нравилась эта игра.

– Только так и будет.

Молча взяла его за руку и повела за собой, как непокорного жеребца на короткой узде. Объезжать.

Окрутила, опутала, заморочила голову и словно покорного пленника привезла на яхту. То есть, он ее привез, но разве это важно? Все равно сегодня он – ее добыча. Попался этот соболь в ловушку. Сразу потянула в постель, но он твердо заявил, что сначала душ, а потом все, что ее душеньке угодно. Все же Арат был весь день на ногах. Так и быть – взмахнула царственно рукой, дозволяя пленнику смыть с себя “пот и кровь убиенных врагов”. Арат вернулся быстро – снова в ее халате. Ее коварным планам это странное одеяние, ставшее уже привычным, вполне соответствовало.

Толкнула его в стену и опустилась на колени, развязывая ставший совершенно бесполезным пояс. Она мечтала об этом целых два дня – до его звонка. Представляла. Впервые в жизни позволяла себе самые развратные фантазии: все то, что она бы с ним сделала, если бы он вернулся. Что ж, она свое получит.

– Что. Ты. Делаешь? – рывками выдохнул из себя монгол.

Марина на коленях перед ним. Сердце у Арата заколотилось где-то в горле. Тонкие, длинные – невыносимо аристократичные – пальцы тянутся к молниеносно восставшему члену.

– Марин…

– Молчи, – шепчет она. – Просто молчи.

Он и молчит, только сглатывает и осторожно запускает пальцы ей в волосы. Опирается спиной на стену, боясь, что спугнет, что все испортит. Ощущают ли женщины удовольствие от таких ласк? Это вряд ли. Тогда почему же сейчас она смотрит снизу вверх так… откровенно возбужденно? У его ног, порывисто дыша, с широко распахнутыми глазами, губами, припухшими от желания. Невероятная.

С Мариной все не так, все с ног на голову. Поза покорности. Абсолютной беззащитности. Безусловного доверия. Удовольствие для него одного? Он всегда думал, что только так. Женщинам это не нужно. Но теперь вдруг усомнился в правдивости этой истины. С каким наслаждением во взгляде, в движениях девушка это все делала! Он позволит. Пусть все эти сомнения будут его маленькой тайной.

У Марины тоже была своя тайна. Она ласкала мужчину вот так в первый раз. Это… смело. Отчаянно даже для нее. Она не умеет.

Нет, теорию она знала. Сложно жить в век интернета и не видеть подобного действа ни разу. Но ей самой никогда не хотелось. С Георгом подобное было немыслимо и пошло. Даже придумав себе эту влюбленность, Марина не смогла переступить через высокий порог их отличий. Разный мир, очень разные люди. А Арата ей хотелось целиком. Развернуть, как фольгу на мороженном. Съесть всего без остатка. Ей нравилось в нем все: запах, вкус, прикосновения. Все возбуждало.

Она любовалась. Его возбуждением, даже его недоверчивым взглядом. Он словно смотрел и не верил. Да, она ничего не умела. Но разве все эти три дня, что они провели вместе, вплетаясь друг в друга, вжимаясь, втекая, становясь единым, не сказали ей красноречиво – куда важнее просто понимать друг друга? И она понимала, ощущала каждую клетку его вожделения. Он был весь в ее руках, Марина была сейчас главной. Она приказывала ему не двигаться, не мешать, и он послушно замирал. Кажется, даже не дышал. Вот и хорошо, вот и стой так, мой хороший. Оба… стойте.

А пальцы у нее дрожат от волнения, и внутри все дрожит. По животу бегут мурашки, колени сами собой сжимаются. Все равно страшно. Хотя… горячая плоть, пульсирующая в ее ладони всей бархатной кожей, с тугими налитыми венами, потемневшая от прилива крови – разве может солгать?