Но сейчас так хотелось быть живой. Вылезти из своей скорлупы, в которой она сидела все девятнадцать лет до сегодняшнего момента. Была нелюдимой, замкнутой, не имела подруг, были лишь мама и тетя, которая появлялась в их жизни иногда как полет кометы, рассказывая, какая может быть жизнь на самом деле.

Так пусть этим летом у нее все будет иначе. Пусть даже эти парни не про нее, но то, что сейчас происходит, то, как они целуют, как трогают, это… это останется с ней навсегда. И неважно, что их двое, и это неправильно, к черту правила, которым Вероника следовала всю жизнь.

– А-а-а… Да-а-а-а…

Голова кружилась, сердце вырывалось из груди, прохладный воздух вместе с губами и руками мужчин ласкал уже обнаженное тело. Легкое короткое платье и толстовка Вероники упали рядом с ветровкой Никиты и футболками парней, ткани коснулась спина.

– Да, девочка, да… Черт, дай мне свои грудки, дай я поласкаю их.

– Не стесняйся, нам не нужны эти вещи, Ягодка, нам нужно их убрать, – Максим стягивал с Вероники трусики, а Никита – спортивный топ.

Никита целует ее соски, сжимая грудь, Макс раздвигает ноги, а когда пальцы касаются обнаженной и влажной плоти, по телу молодого мужчины проходит ток, возбуждение накрывает черным туманом. Вероника инстинктивно разводит колени шире, подставляя себя, открывая для этих порочных ласк. Макс, не отрываясь, смотрит, как его брат облизывает и вбирает в рот сосок, оказывается рядом, жадно целует в губы, кусая, проникая языком в рот. Скользит вниз по шее, втягивая губами нежную кожу, оставляя на ней следы, засасывает второй сосок, слегка покусывая его, сжимая грудь.

Девушка вскрикивает от боли, но тут же издает протяжный стон, смотрит на то, как двое мужчин склонились над ее грудью. А их пальцы в эту же секунду размазывают по половым губам сок возбуждения.

– А-а-а… Да-а-а-а... Боже мой… А-а-а…