– Да, – она показала маленькую жемчужную серьгу, зажатую в ладони.

Интересно, почему она так нервничает из-за обычной серьги? Впрочем, глядя на нее, трудно сосредоточиться на логических цепочках. Черт, Феликс, возьми себя в руки. Она – потенциальная угроза, а не объект для фантазий, даже если в этой юбке ее бедра выглядят так, что можно потерять голову.

– Замечательно, – я прошел к своему столу и поставил на него стаканчик с кофе. – Надеюсь, это стоило шишки на голове.

– Это подарок… дорого мне человека, – она быстро вернулась к своему рабочему месту, поправляя рубашку и приглаживая волосы. Движения ее рук были плавными, почти гипнотическими. – Не хотелось бы потерять.

– Очень предусмотрительно, – кивнул, разглядывая, как она садится, скрещивая ноги. – Кстати, о японских инвесторах. Не забудьте заехать в кондитерскую на Патриарших. У господина Танаки слабость к французским макарунам.

– Уже включила в сегодняшний маршрут, – отчиталась она, глядя на меня своими невероятными глазами.

Интересно, как они выглядят, когда она возбуждена? Темнеют, как море перед штормом, или наоборот, становятся ярче? «Синеглазка», хотел бы я увидеть твой взгляд, когда ты теряешь контроль…

Александр демонстративно громко фыркнул, устраиваясь за своим столом.

– Какие-то проблемы, Саша? – я приподнял бровь.

– Нет, просто вспомнил кое-что забавное, – он подмигнул мне так, чтобы Ева не заметила.

Как дети малые. И этот человек управляет многомиллионным бизнесом.

Я сел за стол и включил компьютер, краем глаза наблюдая, как Ева приводит себя в порядок после встречи со столешницей. Что-то в ней определенно было не так. Слишком идеальная, слишком старательная. И эта странная история с сережкой…

Кто этот человек, который ей так дорог? Любовник?

Но если она действительно шпионка, то чья? И что ей нужно? Информация о наших клиентах? Данные о сделках?

И почему, черт возьми, даже мысли о том, что она может быть моим врагом, не уменьшают желания прижать ее к стене и целовать, пока она не начнет стонать? Синеглазка сама не знает, с каким огнем играет.

– Ева, – позвал я, дождавшись, когда Александр отойдет к окну с телефоном. – Не могли бы вы сегодня задержаться после работы? Мне нужна ваша помощь с одним… личным делом.

Она посмотрела на меня с плохо скрываемым удивлением и настороженностью. На секунду мне показалось, что в ее глазах промелькнуло что-то похожее на интерес, даже возбуждение. Синева стала глубже, темнее.

– Конечно, Феликс Аркадьевич. Чем я могу помочь?

– Обсудим вечером, – улыбнулся своей самой располагающей улыбкой, представляя, как было бы приятно услышать свое имя из ее уст в более интимной обстановке. «Феликс», произнесенное тихим, чувственным голосом, а не формальное «Феликс Аркадьевич». – И давайте договоримся – это останется между нами.

Ее глаза на мгновение расширились, а затем она кивнула, явно заинтригованная. Кончик языка скользнул по ее нижней губе, и я почувствовал, как в паху разливается жар.

Вот же черт. Эрекция на одно движение языка. Я теряю хватку.

Четыре букета в жизни женщины имеют особое значение: первый – от школьной любви, второй – от мужа, третий – от любовника, и четвертый – от подозреваемого в промышленном шпионаже босса. По крайней мере, так говорила моя мама. Ладно, последнее я придумала сама.

День подходил к концу, и офис постепенно пустел. Часы показывали шесть вечера, а я все  еще  сидела за своим столом, пытаясь разобраться с документами для завтрашней встречи. Голова раскалывалась, а телефон не переставал вибрировать от сообщений Василисы.