А вспоминать о сексе вообще нет смысла, там он думал только о себе, и это Диана поняла после проведенных часов на заснеженной базе в объятиях двух мужчин. Вообще, было неприятно так резко осознать, что тебя использовали, тобой манипулировали, и сейчас он продолжает это делать.

– Елизавета Дмитриевна пригласила меня завтра на ужин.

– Как пригласила?

– Позвонила и пригласила, что тебя удивляет? Идем вместе, ты будешь ослепительна, я знаю.

Мать не могла так поступить, Александр не часть их хоть маленькой, но семьи, и она не должна представлять своего будущего мужа ему. Диана поджала губы, высвободила свою руку, набрала в легкие воздуха.

Но как только она решилась сказать о расставании, перед ней на столе оказалась бархатная черная коробочка. Сердце дрогнуло, часто забилось, стало жарко.

Нет, только не кольцо, Саша не примет отказа. Она и так не может выдавить из себя нужные слова, хотя проговаривала их всю дорогу. Да и вообще, с чего все это?

– Открой.

– Саша, для этого совсем не время.

– А я считаю, для этого как раз самое время.

Малиновскому нравилось разглядывать эту девушку. Она всегда была разной, к ее внешности подходил любой образ – от милой школьницы в гольфах до роковой развратницы в чулках и яркой помаде. Мужчина так и представил, как она стоит перед ним на коленях, помада размазана в глазах слезы, он даже возбудился немного.

– Открой, ну же.

Нет, там было не кольцо для него немного рано, там было нечто другое, но именно для нее, точнее, для ее попки, которая потом будет принадлежать ему.

– Послушай…

– Диана, открой.

– Нет, я хочу, чтоб ты выслушал меня, – Диана повысили голос, замечая, как Александр повел подбородком от недовольства. – Я много думала, это началось уже давно, между нами нет понимания, что-то перегорело, угасло.

– Ты решила меня бросить?

Малиновский улыбнулся, подвинулся ближе, его пальцы касались черной бархатной коробочки, а глаза внимательно изучали девушку. Диана не ожидала такой реакции и такого вопроса.

– Я не бросаю, я хочу, чтоб мы оба приняли нужное решение и…

– Малышка, ты ведь знаешь, я не позволю этому произойти. Ты сама сейчас не ведаешь, что говоришь, это все предпраздничная суета, твой полет, ужин с мамой. Я понимаю, все нелегко, но это пройдет. Нам суждено быть вместе, ты создана для меня.

Диана слушала, открыв рот, а у самой внутри все сжималось от непонятного страха. Саша не слышал ее, не понимал, он вновь манипулирует, навязывает свое мнение, убеждает.

Скажи Родионова сейчас, что изменила ему на Алтае, не поверит, скажет, что у нее температура, бред, и она решила его разыграть. Девушке действительно стало как-то нехорошо.

– Я в туалет.

Малиновский проводил Диану взглядом, откинулся на спинку стула, плотно сжал челюсти, посмотрел в окно, за ним все еще падал снег, тая на тротуаре.

Ревность – вот что он сейчас почувствовал, жгучую, обжигающую, как удар хлыста, ревность. Эта милая малышка Диана, всегда такая послушная, начала высказывать свое мнение, а еще у нее был другой мужчина, он заметил на шее синяк.

Но вместе с ревностью появился азарт, ему захотелось не только разгадать ее тайну, но и потом наказать, а дальше просто растоптать и выкинуть. Но он будет это долго делать, смакуя каждое мгновенье.

Александр и сам был не без греха, но все свои доминантные потребности решал на стороне, не впутывая в это Диану, готовя ее для более высокой миссии – стать матерью его детей.

Но сейчас все изменилось.

– Все в порядке?

– Да.

– Возьми, откроешь дома, и там не кольцо.

Поведение Александра удивляло, а Диана не знала, как продолжить разговор. Но потом Малиновскому позвонили, он долго разговаривал. А закончив, поцеловал девушку в висок, извинившись, ушел, сославшись на дела, сказал, чтоб она поужинала без него, за все заплачено.