Хватит мямлить. Надо что-то делать. Я медленно и неумело начинаю двигать бедрами вперед назад, скользя по уже твердому достоинству. Опираюсь ладонями на живот мужчины, чувствуя жесткую дорожку из волос, спускающуюся к паху. Смотрю в глаза Кариму, не отрываясь и стараясь не прятать эмоции. Встречаю жесткий, темный взгляд, в котором не нахожу ничего кроме похоти, словно попадаю в душную воронку из страха перед тем, что меня ждет.

И в этот момент понимаю предельно ясно: он меня уничтожит. Однажды превратит в бездушную куклу, выжав из меня до капли весь страх, смущение, всю мораль и нравственность. Он сможет это сделать. Он это сделает.

Страх сдавливает горло.

Господи. Мне надо спасаться. Искать защиты у чудовища – все равно, что продать душу дьяволу. Исход будет кошмарен в любом случае. Ради чего бы ты это не делала. Какой бы хорошей ты не была.

Руки мужчины внезапно ложатся мне на бедра, сжимают до боли и он опрокидывает меня на кровать. Мы меняемся местами. Он нависает надо мной сверху скалой – мрачный, пугающий, как зверь над добычей.

– Рожу попроще сделай, – рычит он мне в лицо, – как будто, блядь, не кайфуешь от того, что я с тобой делал.

– Нет, я… – пытаюсь выдавить я оправдание, но вскрик разрывает горло, когда Карим мощным толчком врывается в меня без прелюдий. Больно. В этот раз мне больно. Везде – там, где пульсирует его член, и больно в самом сердце. Он показал свое отношение ко мне. Лучше бы он старался быть нежнее, как в первый раз. Пусть это даже будет обманом… мне было бы проще!

Я бьюсь под его телом, но Карим кладет руку мне на горло, прижимает к постели и безжалостно берет, вбиваясь в меня сильными рывками. Не щадя, трахает, как животное.

Самое ужасное, что через несколько бесконечных минут я чувствую, как возбуждение против воли накатывает на меня. Словно пузырьки шампанского прыгают в животе. Томительное ожидание и мурашки. Напряжение скручивает все мышцы в узел.

Губы Карима кривит усмешка.

Он наслаждается победой надо мной.

Ненавижу. Ненавижу. Чтоб ты сдох!

Горячая волна оргазма накрывает меня с головой, и я кричу, забившись в его хватке, чувствуя, как внутри меня напрягается член. Мужчина вытаскивает его и спустя секунду на животе разливается вязкое тепло.

Он слезает с меня, отпускает и поднимается с кровати.

– Можешь идти, – жестко произносит он, – считай, что один должок отработала. Теперь еще один.

– За что?! – шепчу я, – ты же… кончил!

– За твой оргазм. Слишком сладко тебе живется со мной.

Я молча поднимаюсь с постели и покидаю комнату, чувствуя на спине тяжелый взгляд.

– Запомни, дилерша – ты только моя подстилка. Решишь покаяться Зауру и рассказать, что я с тобой делал – уничтожу.

Ноги почти не держат меня. Между ног кошмарная смесь ощущений – боль пополам с отголосками недавнего оргазма.

Я должна убежать. Я должна как-нибудь выбраться отсюда.

Ночевать у предков – это до полуночи слушать отца за рюмкой коньяка, а на завтрак съедать все, что с утра наготовила мать.

Я сбежал, как только смог. Алана вроде успокоилась и ждет звонка от Карима. Девчонка надеется, что он отблагодарит ее за чай, а я прослежу, чтобы не подвел.

Домой возвращаюсь с надеждой, что Карим все уладил без меня. После расслабляющего общения с родителями, действующего похлеще гипноза, не тянет меня на разборки с курьером и дилершей. Хотя чпокнуть ее можно. Нормальная такая: все при ней.

Машины Карима во дворе нет. Джигиты докладывают, что уехал на рассвете. Курьер под замком, дилерша в доме.

– Карим указания давал? – спрашиваю, шагая к крыльцу.