И смотрит так… проницательно в мои полные слез глаза. А губы его совершенные, чувственные трогает улыбка. Словно искренне рад меня видеть.

            - Ничего. Пустите. – требую я, в опустевшем в этот час фойе.

            - А ну, пошли! – Громов решительно берет меня за руку и тащит куда-то вперед по коридору.

            А я… иду. Как на заклание за ним иду. Понимаю, что все абсурдно, тщетно, но не подчиниться его тону, его энергетике, его харизме не могу.

            Заходим в приемную. Секретарша, молодящаяся взрослая тетя, смотрит на меня как на муху в сиропе, с призрением, поджимая губы. Мигом оценивает мой зареванный вид, дешманскую одежду и полное отсутствие косметики.

            - Ко мне никого не пускать! – Роняет Демид Александрович, и затягивает меня к себе.

            Дверь плотно прикрывает. Наверно, чтобы крыса уши не грела, но не на ключ. Видимо она уж точно нос свой не сунет после приказа начальства.

            А Громов закрывает дверь и меня к себе за плечи разворачивает. Возвышается надо мной, как скала или айсберг, глазами своими синими прожигает. Слегка наклонился ко мне, ноздри его раздуваются, будто он мой запах учуял.

            - Не ожидал тебя здесь увидеть… - вдруг говорит он, - меня искала?

            - Нет… - вот совсем нет. Наоборот боялась встретить его и его подельника, и надо же! Первым делом нарвалась!

            А я тебя искал. Всю неделю в шалмане том проторчал. П*дор сначала долго морозился, цену набивал, а когда я заплатил ему, сказал, что ты не из гоу-гоу, а залетная. Сестра стриптизерши, и вообще приболела.

            - Все так.

            - А что приболела? – прищуривается ректор, сильнее сжимая мои предплечья.

            - То и приболела! После всего, что вы со мной сделали!

            Руки ректора сжимаются сильнее. Снова синяки будут. Даже тонкий хлопок футболки не поможет.

            - А что мы сделали? – недобро сверкают его глаза.

            Его лицо так близко ко мне, что я могу разглядеть как расширились и потемнели его зрачки в синей радужке. Что они сделали? Трахнули меня так, что я получила гормональный сбой и похеренный ближайший год! Видимо на моем лице это отразилось уж очень красноречиво, потому что Демид поддел мой подбородок к себе и озабоченно пробормотал:

            - Больно сделали?

             Вообще-то нет, не больно. Хотя большие, оба. Гиганты прям. Но мне было хорошо. Так хорошо, что на целый год вперед хватит.

            Молча я опускаю глаза, теряя с ним зрительный контакт, хочу отстраниться, но в последний момент мне не позволяют этого сделать. Властная рука ложиться мне на затылок. Длинные мужские пальцы сцепляются на шее, и притягивают меня ближе к мужчине.

            - Что ты тут делаешь? – повторяет вопрос Демид.

            Он что дурак? Неужели не понимает? Или думает, я к нему притащилась? Повторить акт страсти недельной давности?

            - В универ я ваш поступала! – выкрикиваю с обидой в голосе, будто это ректорова вина, что не прошла. Хотя, по сути, так оно и есть.

            - Поступила? – прищуривается Демид.

            И хотя я не могу опустить голову, но глаза прикрыть, чтобы не видеть этого бешенного взгляда, это у меня получается

            - Как фамилия? – слышу я.

            - Не важно.

            - Почему сразу ко мне не пришла!? – в голосе столько возмущения, будто он каждую студентку с которой переспал, лично зачисляет в ВУЗ.

            - Не хочу потом все ближайшие четыре года вас обслуживать… - говорю чистую правду, открываю глаза, и отринув страх смотрю в его распахнутые от удивления очи.